Тайна оставалась нераскрытой долгие годы. Затем, в 1982 году, английский ветеринар выступил с новой информацией о марбургских мартышках. Я буду называть этого человека мистер Джонс (сегодня он предпочитает оставаться анонимным). Летом 1967 года, когда вирус распространился в Германии, мистер Джонс временно работал на экспортном предприятии в Энтеббе, откуда в Марбург были отправлены больные мартышки. Он проверял обезьян, пока постоянный ветеринарный инспектор был в отпуске. Этот обезьянник, которым управлял богатый торговец обезьянами («этакий симпатичный плут», по словам мистера Джонса), экспортировал в Европу около 13 тыс. мартышек в год. Такое большое количество животных приносило большие деньги. Зараженный груз был погружен на ночной рейс в Лондон, а оттуда был доставлен в Германию, где вирус вырвался из обезьян и попытался утвердиться в человеческой популяции.
Сделав несколько телефонных звонков, я наконец нашел мистера Джонса в Англии, где он сейчас работает ветеринарным консультантом. Он сказал мне:
– Перед отправкой животных только визуально осматривали.
– Кто? – спросил я.
– Я. – ответил он. – Я проверял, выглядят ли они здоровыми. Периодически в некоторых партиях у одного или двух животных были раны или повреждения кожи.
Его метод заключался о выборе тех, кто выглядел больным; их изымали из партии и, вероятно, убивали, прежде чем оставшиеся, здоровые на вид животные были погружены на самолет. Когда через несколько недель обезьяны вызвали вспышку вируса в Германии, мистер Джонс был в ужасе. «Я был потрясен, потому что это я подписывал экспортный сертификат, – сказал он мне. – Теперь мне кажется, что смерть этих людей на моих руках. Но это чувство предполагает, что я мог как-то этому помешать. А я никак не мог этого знать». В этом он прав: вирус тогда был неизвестен науке, и вспышку болезни могли вызвать всего два-три животных, у которых не было видимых признаков болезни. Отсюда вывод, что его ни в чем нельзя винить.
История становилась все более пугающей. Он продолжал: «Больных мартышек убивали, по крайней мере, я так думал». Но позже он узнал, что их не убивали. Босс компании приказал упаковать больных обезьян в коробки и отправить их на маленький остров на озере Виктория, где их выпустили. Остров, кишащий больными мартышками, мог бы стать центром обезьяньих вирусов. Это должен был быть горячий остров, остров чумы. «Потом, если этому парню немного не хватало обезьян, он отправлялся на остров и ловил несколько, в тайне от меня». Мистер Джонс считает возможным, что марбургский вирус обосновался на горячем острове и циркулировал среди тамошних обезьян, и что некоторые из мартышек, попавших в Германию, действительно были пойманы на этом острове. Но когда позже команда ВОЗ прибыла для расследования, «мой босс сказал мне ничего не говорить, если меня не спросят». Как оказалось, никто не задавал мистеру Джонсу никаких вопросов – он говорит, что никогда не встречался с командой ВОЗ. Тот факт, что команда, по-видимому, никогда не разговаривала с ним, инспектором обезьян, «был плох эпидемиологически, но хорош политически», сказал он мне. Если бы выяснилось, что торговец обезьянами отправлял подозрительных обезьян, пойманных на подозрительном острове, он мог быть выведен из бизнеса, и Уганда потеряла бы источник ценных иностранных денег.