Жители деревни Касенсеро – рыбаки, и тогда, и сейчас известные как контрабандисты. На своих деревянных лодках и моторных каноэ они перевозили нелегальные товары туда и обратно через озеро, используя острова Сесе в качестве укрытий. Можно предположить, что, если бы торговец обезьянами перевозил мартышек через озеро Виктория, он мог обратиться к контрабандистам из Касенсеро или к их соседям.
Одна из общих теорий происхождения СПИДа гласит, что в конце 1960-х годов в Африке возник новый и прибыльный бизнес – экспорт приматов в промышленно развитые страны для использования в медицинских исследованиях. Уганда была одним из крупнейших поставщиков этих животных. По мере того как торговля обезьянами распространялась по всей Центральной Африке, местные рабочие в системе, охотники и обработчики обезьян, взаимодействовали с большим количеством крупных обезьян, некоторые из которых были носителями необычных вирусов. Животные, в свою очередь, были заперты в клетках, взаимодействовали друг с другом, передавая вирусы налево и направо. Помимо этого, различные виды обезьян содержались вместе. Это были идеальные условия для вспышки вируса, который был способен перескочить на другой вид. Также это была естественная лаборатория для быстрой эволюции вируса, и, возможно, это привело к созданию ВИЧ. Неужели ВИЧ обрушился на человечество в результате торговли обезьянами? Может быть, СПИД пришел с острова в озере Виктория? С горячего острова? Кто знает. Когда начинаешь исследовать происхождение СПИДа и марбургвируса, свет гаснет, и все темнеет, но чувствуются скрытые связи. Оба вируса кажутся частью общей картины.
Когда доктор Дэвид Сильверстайн узнал, что марбургский вирус делает с человеком, он убедил власти Кении закрыть больницу Найроби. В течение недели пациентов, которые прибывали к дверям, прогоняли, а большая часть персонала больницы, 67 человек, были помещены в карантин. В их число входили: врач, проводивший вскрытие тела Моне; медсестры, посещавшие Моне или доктора Мусоке; хирурги, оперировавшие Мусоке, а также помощники и техники, занимавшиеся любыми выделениями Моне или Мусоке. Оказалось, что большая часть персонала больницы имела непосредственный контакт либо с Моне, либо с Мусоке, либо с образцами крови и биологических жидкостей, взятыми у этих двух пациентов. Хирурги, оперировавшие Мусоке, слишком хорошо помнили, что они были «по локоть в крови», и две недели потели в карантине, гадая, не заразились ли они Марбургом. Одна-единственная человеческая вирусная бомба вошла в приемный покой и взорвалась там, и это событие вывело больницу из строя. Шарль Моне был противокорабельной ракетой, которая поразила госпиталь ниже ватерлинии.