У меня внутри все сжалось от отвращения.
Едва замечая, как Рид высвобождается из моих рук, я смотрела на свой плащ. Белый бархат был безвозвратно испорчен алыми пятнами крови.
Еще две смерти. Еще два мертвых тела я оставила позади на своем пути. Сколько еще их будет, прежде чем все закончится?
– Вот, возьми. – Рид положил что-то мне в ладонь, и я инстинктивно сжала предмет ослабевшими пальцами. – Ранний рождественский подарок.
Это был нож Андре, все еще влажный от крови прежнего владельца.
Лу
Когда мы наконец отправились обратно к Башне шассеров, солнце уже садилось. Рид настоял на том, чтобы доложить обо всем произошедшем констеблям. Они задавали вопрос за вопросом, пока я наконец не вспылила.
– Вы горло мое видели? – Я отдернула воротник, чтобы в сотый раз показать им мои синяки. – Думаете, я себя сама чуть не придушила?
После этого Рид резко захотел поскорее уйти.
Видимо, мне стоило радоваться, что его репутация шассера неприкосновенна, в противном случае констебли наверняка бы не преминули швырнуть меня в тюрьму за убийство.
На улице я повернулась к заходящему солнцу, глубоко вздохнула и попыталась собраться с мыслями. Андре и Грю были мертвы. Шассеры так и не нашли мсье Бернара, а значит, и он скорее всего тоже мертв. С Коко я не разговаривала с той самой ссоры на балу, а мы с Ридом… мы с ним только что…
Рид остановился рядом, не говоря ни слова, и взял меня за руку, переплетя наши пальцы. Закрыв глаза, я с наслаждением касалась его мозолистой, слегка шершавой ладони. Даже ветер, обжигавший щеки холодом, не был невыносим, когда рядом стоял Рид. Ветер кружил вокруг нас, захлестывая меня его ароматом – слегка древесным, с привкусом свежего воздуха и горных сосен и более насыщенной, яркой ноткой самой сущности Рида.
– Рид, я хочу тебе кое-что показать.
Его губы изогнулись в моей любимой однобокой улыбке.
– Что именно?
– Мой секрет.
Я дернула Рида за руку, но он встал как вкопанный и вдруг посмотрел на меня с подозрением.
– Это ведь не что-то незаконное, нет?
– Конечно, нет. – Я дернула снова, но Рид не шелохнулся. Пытаться его сдвинуть было все равно что пытаться сдвинуть с места гору. Он вскинул брови, наблюдая за моими тщетными попытками и явно забавляясь. Наконец я сдалась и толкнула его в грудь.
– Какой же ты осел! Ничего там незаконного нет, ясно тебе? А теперь шевелись, а не то, богом клянусь, я прямо тут сейчас разденусь и стану танцевать бурре!
Я подбоченилась и выжидательно посмотрела на Рида.
Он даже не взглянул на людей вокруг. Даже не смутился, а ведь Рид смущался всегда.