Лу
Послышались крики, и люди в панике и растерянности стали разбегаться по сторонам. Я не видела Рида. Не видела никого, кроме своей матери. Она стояла неподвижно посреди толпы – как белый маяк в надвигающейся тьме. Улыбалась. Распростерла руки в мольбе.
Архиепископ заслонил меня собой, когда ведьмы устремились к нам. Я отшатнулась, не понимая всей сути чувств, бушевавших внутри – среди них было исступленное неверие, леденящий страх, неистовый гнев. Ведьма в черном, Судьба, первая приблизилась к нам, но Архиепископ выхватил из-под одежд балисарду и вонзил ей глубоко в грудь. Судьба попятилась по ступеням и рухнула в руки сестры. Другая ведьма с визгом ринулась вперед.
Мелькнула синева, и лезвие распороло ей грудь сзади. Она закашлялась, беспомощно хватаясь за рану, а затем чья-то рука толкнула ее вперед. Ведьма медленно соскользнула с лезвия и упала.
У нее за спиной стоял Рид.
С его балисарды капала кровь, а в глазах пылала первобытная ненависть. Позади него с ведьмами сражались Жан-Люк и Ансель.
Быстрым кивком Рид поманил меня к себе. Я без колебаний бросила Архиепископа и кинулась в руки мужа.
Но ведьмы наступали. Казалось, они появлялись из пустоты, и было их все больше и больше. Хуже того – моя мать исчезла из виду.
Заколдованный мужчина с пустым взглядом вразвалку направился к Архиепископу. Сразу за ним, со свирепым рычанием выгибая пальцы, следовала ведьма. В воздухе повеяло колдовством.
– Уведи ее внутрь! – закричал Архиепископ. – Скройтесь в Башне, подоприте двери!
– Нет! – Я отскочила от Рида. – Дайте мне оружие! Я тоже могу сражаться!
Три пары рук разом схватили меня и поволокли в церковь. Другие шассеры уже пробились через толпу. Я с ужасом смотрела, как они достают из мундиров серебристые шприцы.
Когда послышались новые крики, Рид захлопнул двери церкви. Затем быстро стал перегораживать дверь огромной деревянной балкой. Жан-Люк поспешил ему помочь, а Ансель стоял рядом со мной, бледный как смерть.