– Что ж, вперед. – Я мило улыбнулась. – Веди его сюда. Очень надеюсь, он красив.
Взгляд шассера похолодел, и он обошел вокруг меня, чтобы завернуть кран.
– Зачем это ему быть красивым?
Я прошествовала до кровати, упала на нее спиной, перекатилась на живот и подложила под подбородок подушку. Затем похлопала ресницами.
– Ну, мы ведь с ним будем проводить довольно много времени вместе… без присмотра.
Шассер так напряг челюсти, что казалось, они сейчас треснут.
– Он и будет присматривать за тобой.
– Да-да, конечно, – отмахнулась я. – Прошу, продолжай.
– Его зовут Ансель. Ему шестнадцать.
– О-о-о. – Я с ухмылкой поиграла бровями. – Что-то он слишком молод, не находишь?
– Он более чем способен…
– А впрочем, я люблю помоложе. – Он побагровел, но я не обратила на это внимания и задумчиво постучала себя по губе. – Таких легче дрессировать.
– И внушает большие надежды как будущий…
– Может, я даже подарю ему его первый поцелуй, – задумчиво протянула я. – Хотя нет, даже лучше – я подарю ему первый секс.
Мой муж, обычно такой красноречивый, споткнулся на полуслове и вытаращил глаза.
– Что… что ты сказала?
Ну вот, опять проблемы со слухом. Это уже тревожно.
– Шасс, не будь ханжой. – Я вскочила с кровати, прошла по комнате, распахнула ящик стола и вытащила блокнот – дневник с любовными письмами от, подумать только, мадемуазель Селии Трамбле. Я хмыкнула, оценив иронию. Неудивительно, что шасс меня ненавидел. – «Двенадцатое февраля. Когда Господь создавал Селию, он потрудился с особым тщанием…»
Шассер вытаращил глаза еще больше, хотя казалось бы – куда уж больше, и кинулся вырвать дневник. Я, хихикая, увернулась и убежала в ванную, заперев за собой дверь. Он стал колотиться ко мне.
– А ну, отдай!
Я ухмыльнулась и продолжила чтение:
– «Как же я мечтаю поскорее увидеть ее лицо. На всем белом свете нет ничего прекрасней ее улыбки – кроме, конечно же, ее глаз. И смеха. И губ». О-хо-хо, шасс, как же так, ведь размышлять о губах женщины в таком ключе наверняка грешно. Что сказал бы на это наш дорогой Архиепископ?
– Живо…открой…дверь. – Дерево затрещало под его ударами. – Сейчас же!
– «Но, боюсь, во мне говорит корысть. Селия ясно дала понять, что я должен остаться в братстве».
– ОТКРЫВАЙ ЖИВО…
– «И хотя ее самоотверженность восхищает меня, я не могу найти в себе силы с ней согласиться. Любой шаг, который разделит нас, не стоит того, чтобы его совершать».
– Я ТЕБЯ ПРЕДУПРЕЖДАЮ…
– Ах, предупреждаешь? И что же ты сделаешь? Дверь сломаешь? – Я засмеялась еще пуще. – А давай. Ломай. Слабо? – Снова обратив внимание к дневнику, я продолжила: –