Я спустилась вниз и направилась в папин кабинет с тяжёлым сердцем. Естественно, к этому времени Райнхарт уже наверняка всем растрепал о нашей с Генрихом предстоящей «свадьбе», и теперь ему придётся всем объяснять причину этого недоразумения.
Остановившись у папиной двери, я осторожно постучала, хоть было и незаперто. После того, как отец сказал мне войти (не самым своим располагающим тоном), я встала в дверях, уставившись в пол. Слишком стыдно было на кого-то из них смотреть.
— Ну, вот она. Давай, сам с ней разговаривай, — отец обратился к Генриху. Я набрала полную грудь воздуха, мысленно готовясь к «лекции».
Генрих поднялся с кресла и подошёл ко мне.
— Я пришёл поговорить с твоим отцом о чем-то важном, но он сказал, что об этом я должен спрашивать тебя. — Он взял мои ледяные руки в свои и произнёс то, что я меньше всего ожидала услышать. — Аннализа Мейсснер, окажешь ли ты мне честь стать моей женой?
Я подняла на него глаза, не в силах поверить тому, что только что услышала. Он что, действительно только что сделал мне предложение?
Я услышала, как мама, проследовавшая за мной из спальни, чуть слышно вскрикнула за моей спиной и хлопнула в ладоши. Вспомнив, что мне нужно было что-то ответить, я заставила себя выйти из оцепенения и кивнула.
— Да…
— Ох, Рихарт, как это чудесно! — Мама поспешила обнять меня и своего будущего зятя. — Наша девочка выходит замуж! Поздравляю вас обоих! Я так за вас рада!
Гризельда вбежала на мамины крики и тоже начала нас обнимать.
— Боже, какая радость! Это нужно немедленно отметить! Я сейчас же пойду приготовлю такой ужин!
Я наконец решилась прервать счастливый хаос:
— Извините нас на секунду, но я хотела бы поговорить с Генрихом наедине. Мы всего на минутку.
Как только мы вошли в библиотеку, я закрыла за собой дверь и начала извиняться.
— Генрих, прости, прости, прости меня, пожалуйста! Я знаю, зачем ты это делаешь, это всё я виновата, ну, вообще-то, это Райнхарт виноват, он до смерти меня напугал, и первое, что пришло мне в голову, было сказать, что мы женимся, так что… я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным только из-за этого, и…
Генрих прервал меня, положив палец мне на губы.
— Ты слишком много говоришь. Я бы всё равно рано или поздно попросил твоей руки, просто теперь мне придётся написать Райнхарту записку с благодарностью за то, что ускорил процесс. А ты, между прочим, со мной ещё даже не поздоровалась.
— Здравствуй.
— Здравствуй.
— Я по тебе ужасно соскучилась.
— И я по тебе. Ещё в какие-нибудь неприятности себя втянула, пока я был в отъезде, или это всё?