Я смущенно улыбнулась и положила руки ему на китель. Ему всегда очень шла форма, он был в ней такой красивый, такой сильный… Было интересно, что моя нелюбовь к людям в форме на Генриха не распространялась. «И скоро я стану женой этого офицера», с гордостью подумала я.
— Нет, это всё.
Он поднял мой подбородок и едва коснулся губами моих.
— Пойдём-ка назад к твоему отцу. У меня очень сильное ощущение, что он сейчас сыпет крысиный яд мне в еду.
Он всегда знал, как заставить меня рассмеяться.
— Папа бы никогда такого не сделал. Ты — один из его лучших друзей.
— Да, а ещё эсэсовец, который женится на его дочке-еврейке. Думаю, он просто в восторге!
Всё ещё смеясь, я покачала головой и проследовала за своим будущим мужем в гостиную, где папа уже открывал шампанское.
* * *
Моё состояние можно было описать только как «голова в облаках». Три дня назад Генрих преподнёс мне красивейшее обручальное кольцо, которое я теперь носила не снимая, а сегодня папа устраивал ужин в честь нашей помолвки, где наши семьи впервые должны были встретиться в полном составе. Я пританцовывала от радостного волнения в своём новом платье, пока мама пыталась уложить мне волосы.
— Можешь ты стоять спокойно хоть одну секунду, Аннализа? С твоей гривой и так еле управишься, а ты ещё больше мне задачу усложняешь!
— Прости, мамочка. Просто я так счастлива!
— Ну конечно, ты счастлива. Ты же выходишь замуж, а это — самое главное событие в жизни любой девушки, так что я тебя прекрасно понимаю. — Она помолчала какое-то время и затем вдруг сказала, — Просто хочу, чтобы ты в полной мере осознавала, на что ты идёшь.
— Это ещё что должно значить? Я думала, тебе нравится Генрих. Как давно вы друг друга знаете? Двадцать лет?
— Может даже побольше того… Но двадцать лет назад не было нацистской партии, и он не был одним из них. И не забывай, что он много лет провёл бог знает где, делая бог знает что. Я всего лишь не хочу, чтобы ты принимала поспешные решения, о которых потом будешь сожалеть.
Я развернулась и посмотрела на маму, которая, хоть и из добрых побуждений, но всё же портила мне настроение.
— Мама, я знаю, что делаю. И член он партии или нет, поверь мне, он не такой, как все они. — Немного помолчав, я решилась добавить, — Он знает, что я еврейка, и всё равно женится на мне.
— Что? — Судя по широко раскрытым маминым глазам, я поняла, что не стоило, наверное, ей этого говорить. — Ты ему всё рассказала? Ты совсем с ума сошла?! Мы столько лет это скрывали, более толерантных лет, надо заметить, а ты берёшь и сообщаешь одному из офицеров СД — чья работа заключается в том, чтобы блюсти чистоту арийской расы — что ты еврейка?!