— Кэрол! — заорал он, не давая мне поздороваться. — Где тебя носит всю ночь?
Внезапно. Как-то я все же ждала таких вопросов от родаков, которые мирно спят, а не от учителя физики, вообще непонятно откуда взявшегося. Да что тут, черт возьми, происходит?
— А какого черта вам надо?
Ой.
А все, же как ни крути, говорить не подумав приятно.
— Что значит какого черта? — Впервые вижу Клайда вне себя. А он ничего, когда злится. Мужественный такой. — Ты сиганула из окна библиотеки! Эта твоя одноклассница, не помню, как ее зовут, обзвонила всю школу, чтобы поделиться эпической новостью! Я еле убедил всех успокоиться и не говорить твоим родителям, сам позвонил им и наплел про внезапную научную конференцию за городом, уже когда приехал на место и не нашел под окнами кусочков тебя… Ты, значит, по крышам гуляла! Я всю ночь по городу колесил!
Я, и правда, заметила помятый вид учителя. У меня тут же появилась масса интересных вопросов. Как новость дошла до него, откуда он знает, что мои родители истерики и почему им лучше было ничего не сообщать, почему он не знает до сих пор имени Кортни, зато мое выучил прекрасно, зачем именно учителю физики было срываться искать нерадивую ученицу и уж тем более — тем более почему он не позвонил в полицию или вообще на это не забил, а всю ночь потратил на это сам? Зачем было не только спасать мою гипотетически находящуюся в опасности жизнь, но и защищать меня от проблем насущных вроде злящихся родаков, напиздев им и рискнув репутацией хорошего учителя?
Но вопросов было много, а времени мало. Оно поджимало. Мне нужно было скорее вершить то, что я не успела за много лет. Хотя постойте-ка, Клайд тоже… входил… в список вершения.
Шагнув к нему, я улыбнулась. Не страшно, легко. Взявшись пальцами за расстегнутый воротник все той же черной рубашки, что и вчера днем, я потянула опешившего учителя к себе, а сама встала на мысочки.
Поцелуй был вкусным, как тот самый обманутый дождь. Я зажмурилась, а Клайд, кажется, так и не закрыл полных непонимания и шока глаз. Он не ответил, но я думаю, потому что не понял, что произошло, или просто не успел. Мне чудились привкус табака и еще чего-то горького, но в целом было неплохо. Губы у учителя оказались сухие, теплые и неожиданно мягкие. Как странно при таком брутально-мужественном облике иметь такие мягкие губы.
Я только на миг прижалась к нему, но мне хватило, чтобы сорвало крышу и захотелось еще и еще. Но время, как уже было сказано, торопило.
Поэтому это так и осталось одним-единственным прикосновением. А я отскочила, широко и весело улыбнувшись, прижала руку к виску, словно отдавая честь, развернулась и побежала к автобусной остановке.