У меня в голове с готовностью всплыли все черты его лица до самых мелких подробностей. Вот уж точно, говорящая у него фамилия[1]. Я вспомнила его серьезное мужественное лицо, такое растерянное в тот момент, когда я его поцеловала, невыносимое тепло его тела, вспомнила, как он хмурит брови, когда кто-то чего-то не понимает на уроке — он-то всегда думает, что сам виноват, не может объяснить нормально, вот и сердится на себя. Я этот нюанс уже давно отметила. Вспомнила, как подобострастно класс всегда смеется над отпускаемыми на уроке пошлыми шуточками и напряженное выражение охотящегося кота. Клайд, Клайд… Насколько сильно ты запутался в этом всем? Какой ты настоящий?
Из раздумий меня вывел завибрировавший в кармане мобильник, но я не успела ответить: принесли еду, и урчащий желудок взял верх над мучающимся догадками мозгом.
Тарелка спагетти с морепродуктами оказалось необъятной, я при всем своем желании смогла уничтожить только две трети. Проверив, не смотрит ли кто-то в мою сторону, я потянула за шнурки, стягивающие рюкзак, и незаметно сунула Спарки купленный специально для него хот-дог. Думать о чем-либо важном я себе строго-настрого запретила.
Когда мы закончили наш маленький пир, я расплатилась, поблагодарила милого официанта и отправилась в путь. После такой сытной трапезы немного потянуло в сон, но я пообещала себе выспаться позже — сейчас было не до этого.
Начала я осуществление безумных планов с похода в парикмахерскую. Вместе с девчонкой лет двадцати пяти-двадцати семи мы долго выбирали, что же такое намутить на моей голове. Она спросила, не жалко ли мне волосы. Я ответила, что ни разу.
Потом я уселась в кресло, она распустила мне хвост, и длинные каштановые прядки одна за другой полетели на синий линолеум. Ножницы монотонно щелкали, легкие холодные пальцы девушки приятно перебирали волосы. На полке шумело радио. Я смотрела в зеркало, перед которым сидела, и безостановочно улыбалась. Мои нитроглицериновые глаза светились, нос казался еще более вздернутым и смешным, чем обычно. Постепенно голове становилось все легче, а возбуждение и восторг охватывали меня все больше. Видя мое состояние, парикмахер улыбалась тоже.
Прошло каких-то два с половиной часа, и вот она уже сняла с моих волос полотенце и полиэтиленовую шапочку и принялась смывать краску. В раковину побежали кислотно-алые струйки воды. Мне не терпелось узнать, как же я выгляжу, но я жмурилась, старалась на себя не смотреть. Мне хотелось эффекта неожиданности, я прекрасно понимала, что увиденное в результате будет очень отличаться от картинки в журнале.