— Ты дашь мне подержать?
— Да, только смотри, не отпускай.
Я взяла в руки моток с леской, почувствовав, как она дрожит. Крепко сжала. Самое большое разочарование детства — когда она рвется, змей не улетает прочь, все выше, а падает. Ужасно. То, что не дает ему взлететь выше, его же и держит в воздухе.
И снова бегом, сначала в одну сторону, потом в другую, поскальзываясь на белом песке, скатываясь и тут же вскакивая, высоко подняв руку и задрав голову. Я не знаю, сколько часов прошло. Клайд смотрел на все это, улыбаясь, он не останавливал меня. Пляж был длинный, нам со змеем хватало. Я бежала, и небо менялось местами с морем и песком под моими неуклюже переставляемыми ногами. В ушах болело от порывов холодного ветра, глаза слезились, но я продолжала запрокидывать голову каждый раз, чтобы посмотреть наверх. Змей казался мне даже красивее Солнца тогда.
Когда я остановилась перевести дух и упала на колени, рядом появился довольный Клайд. Он накинул мне на плечи свою кожаную куртку, сразу стало теплее. Осторожно забрал леску. Пока он сматывал ее и снова разбирал змея, я так и сидела неподвижно, упершись коленями в песок и сложив руки. Он обнял меня сзади, ткнулся лицом в шею. Все, чтобы меня согреть. Ну уж нет, я вам не какая-нибудь там Белоснежка!
Я вскочила, закатала джинсы, расшнуровала обувь. Клайд недоумевающе смотрел, как я снимаю носки и старательно запихиваю их в ботинки. Закончив с этим, я чмокнула его в щеку и решительно пошла к воде.
— Эй! Простудишься ведь! — Он побежал за мной.
Ноги обожгло ледяными брызгами, но было уже поздно. Я стояла, немного увязнув в мокром песке, и волны, то накатывая, то оставляя на еще более холодном ветру, до мурашек пробирали, насквозь. Я стояла и жмурилась от удовольствия. Побегала босиком туда-сюда, играя с морем в догонялки, уронила куртку Клайда в соленую воду, с восторгом смотрела, как от моих шагов разлетаются искорки брызг. Потом снова встала, как статуя, спиной к земле. Солнце постепенно уходило из зенита, давно началась вторая половина дня. Синели погруженные в воду ступни, тряслись пальцы. Я улыбалась побледневшими губами, заставляла себя сжать зубы, чтобы не стучали. Вдыхая все глубже и глубже, с трудом и благоговением, словно затягиваясь сигаретой, смотрела по сторонам, медленно поворачивая голову. Пляж был прекрасен. Слева был пирс, но довольно далеко, полмили минимум, справа же все терялось в белом тумане. Мне хотелось туда, в этот туман, хотелось раствориться. Какой восхитительный берег, здесь почти ничего не видно. Где-то там же, справа, я с трудом разглядела маяк. Мне показалось, что я лечу на слабоватое алое мерцание, сливавшееся в моем замученном сознании с образом воздушного змея, когда я вдруг поняла, что нахожусь уже в горизонтальном положении. Мир покачивался. Кто-то шел, держа меня на руках и молча бережно прижимая к сильной груди. Кто-то положил меня на заднее сиденье автомобиля, укрыл свитером, заставил надеть носки. Хлопнула дверь. Мы тронулись.