Да, я изменилась. Я не молчу, если хочется выразить свое мнение, я не боюсь прилюдных оскорблений. Теперь иногда со мной здороваются старшеклассники, а девушки обходят стороной, особенно после того, как я снова послала Сала, того шикарного парня из баскетбольной команды. Гортензия тихо строит какие-то мелкие козни, но и она теперь не страшнее и не значимее букашки. Даже Вилл, внешне оставшаяся дружелюбной, больше не садится со мной за одну парту и не зовет в кино. Она недоумевает: привыкла к снисходительному общению с серой мышью, с неуверенной в себе ботаничкой.
Это не смущает меня. Мне наконец пришло в голову, что у меня классные ноги, и что я могу надеть в школу, скажем, вот как сегодня, джинсовую юбочку в складку с красивой вышивкой, которая еле прикрывает то, что должна, и агрессивно выглядящие сапоги, а не разношенные бежевые балетки и скучные, хоть и вычурно дорогие, брюки, и мне это нравится. Мне нравится ловить на себе взгляды, появляться в школе в джинсах за шестьсот баксов, я теперь действительно получаю удовольствие о того, что учусь лучше всех. Мне нравится моя теперь простая, но офигенно дорогая одежда, манеры и умение держать себя аристократки, целая библиотека в голове, идеальный беспорядок из волос, нравится небрежно кидать в сумку самый навороченный в школе плеер. Ходить по ней с видом хозяина положения, а не опустив смиренно голову. Парни меня хотят, девушки завидуют, учителя боятся спорить, потому что я вполне могу оказаться права. Я теперь местная звезда, с которой никто не связывается, и по успешности, и по безбашенности, и это чертовски приятно — быть выше всех остальных.
Вот только бывают дни, когда Клайд занят до ночи или уезжает зачем-нибудь, и тогда мне становится немного одиноко. Хочется просто позвать кого-то погулять, или чтобы меня звали. Нет, я, конечно, могу позвонить любой из своих одношкольниц, и избранная вмиг станет всеми уважаема, будет долго планировать и мечтать об этой встрече, готовиться больше, чем к самому важному в жизни свиданию, весь день смотреть мне в рот и ловить каждое мое движение. Только к черту, уж лучше быть одиночкой.
— Так ты в курсе? — нетерпеливо переспросили над ухом, прервав поток мыслей.
— В курсе чего? — безразлично ответила я, занятая больше рассматриванием ногтя. Мне вдруг показалось, что черный лак отколупывается сбоку. Местные новости меня не интересуют.
— У нас еще одна новенькая! Их прямо наплыв в этом году какой-то! Она должна была прийти еще позавчера, — оказалось, что разговаривает со мной Белла. Она сидит сзади меня.