В подвале — хотя он, надо заметить, был обжит получше нашей гостиной — царил приятный полумрак. На подушке посреди помещения сидела высокая девушка, все волосы которой, кроме челки, были заплетены в тонкие косички. Их цвет варьировался от русого до темно-красного. Напротив спал длинноволосый парень в рваных джинсах. Между ними стояло странное устройство, в котором я с некоторым трудом узнала старый, если не сказать старинный, кальян. В ногах у парня тоже лежал кот, на стене висел совершенно выцветший американский флаг.
— Лиз?
Девушка развернулась, и я поняла, что она гораздо старше, чем я думала. Лет двадцать шесть, не меньше. Она улыбнулась.
— Левиафан! А я знала, что ты идешь. Доброе утро.
Леви сморщила нос. Она не особо любила свое полное имя. Лиза, между тем, поднялась с пола.
— Кэрол, — она мне улыбнулась. Хорошо улыбнулась, просто. — Тебя, наверное, смущает здешняя атмосфера?
Я замялась, а Лев фыркнула:
— Ты разговариваешь с человеком, который два дня назад смыл в унитаз кольцо стоимостью в три годовых зарплаты среднего офисного рабочего, а вчера отсосал учителю физики в общественном туалете…
Я покраснела, но Лизу, похоже, тяжело было чем-то шокировать. Как, впрочем, и ее сестру, только с менее позитивной стороны.
— Вы голодны, девочки?
Поняв, что Лев сейчас собирается вежливо отказаться, я поспешно закивала.
Через пару минут мы уже сидели наверху, уминая странного вида тушеные овощи. Мне было наплевать на их подозрительную суть, поскольку я замерзла, а еда была горячей. Я размышляла, нравится ли мне сестра Лев, и, в общем и целом, вывод напрашивался положительный. Даже не смотря на ее отвергающую западное общество философию и некоторые странности, Лиза вызывала симпатию.
После импровизированного завтрака мы опять спустились вниз. Дуарте обсуждали что-то приглушенными голосами, я устроилась в углу на подушке, накинув на плечи цветастый плед, который мне дала Лиза. В комнате было тепло, но за стеной отчетливо был слышен вой ветра. Начиналась зима.
В который раз на меня нахлынуло ощущение умиротворения и безопасности, правильности всего происходящего. Я не знаю, засыпала ли я или это виноваты струйки дыма, щекотно проникающие в нос — запах незнакомых трав заставлял картинку плыть, а мысли двигаться подобно субстанции в лавовой лампе: медленно и плавно. Я сделала один глубокий вдох.
Клайд стоял напротив меня в одних джинсах, вьющиеся волосы рассыпались по плечам, на лице щетина, глаза запали. Он стоял босиком в мокрой траве, и я стояла в ней же, но мне не было некомфортно. Он смотрел на меня, не отрываясь, и я знала, что он хочет протянуть ко мне руку, я видела это в его напряженных глазах. Но он не шевелился. Мне захотелось двинуться и коснуться его отчужденно прохладной кожи, когда в воздухе что-то ощутимо задрожало. Послышался тихий свист, а затем звук взрыва, и скованный ледяной неподвижностью человек вдруг распался на миллион блестящих осколков. Я закричала и закрыла голову руками, пригнувшись, острые кусочки стекла царапали мне лицо и плечи. Когда я снова повернулась, то увидела фигуру с пистолетом в руках. Женщину. Себя, взрослую себя.