— Угу, — принц оживился, энергично покивав головой. — Было такое дело, не отказываюсь.
— Значит должен разуметь, что её ловля займёт определённое время. И вот дабы эта затея не сказалась на количестве пройденных нами за день миль, мы и двинулись в путь загодя, — тяжко вздохнув, стала втолковывать ему чародейка. — Если же ты, передумав, предпочитаешь поспать с часок-другой, то не вопрос. Ложись вон на травке, да дави харю. И мы все рядышком примостимся. Но потом про рыбу не заикайся. Останавливаться не будем. В общем, решай сам. А мне без разницы. Подумаешь, провести двое-трое суток без еды. Ну, стройней стану. Для девушки это только плюс.
— Мы немедленно выступаем в путь, госпожа, — произнёс тут же засуетившийся принц. — Ибо как по мне, так лучше вечером плотно поесть, чем сейчас подрыхнуть ещё чуток.
— А почему в данном конкретном случае ты учитываешь только мнение принца Гвейлина, госпожа? — зачем-то сподобился спросить я, прекрасно понимая, что чародейка всё это сказала не для того, что бы показать незначительность остальной части компании.
— Во-первых, мне оно не интересно, во-вторых, я его знаю, — уже на ходу бросила в ответ чародейка. — А в третьих, князь… Не задавай глупых вопросов. Они, как и сплетни, не красят мужчину.
— Ты опять за старое, госпожа, — поморщившись, словно от зубной боли, процедил я. — А мы, кажется, с тобой уже обговорили сию тему. Или, может, ты примешься делать подобные упоминания теперь каждый день?
— А что мне помешает? — удивлённым тоном поинтересовалась чародейка. — Захочу и стану освежать тебе память. Да ещё не по одному разу. Будешь впредь знать, как девушку за глаза хаять.
— И глядя прямо в глаза, это тоже, кстати, нехорошо делать, — хихикнув, подлила масла в огонь Талиналь. — Ведь женщина для мужчины олицетворяет всё действительно самое ценное в нашем мире: святость семейного очага, материнство, благородство истинной любви…
— Я уже вырос из возраста, когда мне читали нотации, — не дав договорить дриаде, холодно проронил я. — И хочу заметить, что даже тогда, в те, ныне отдалённые времена, это было позволительно лишь родному отцу, да старому, седому наставнику, всю свою жизнь прослужившему верой и правдой в нашей Дружине. Но уж никак не посторонним, или тем паче врагам.
— Это госпожа Хельга для тебя посторонняя? А я само собой враг? — вздохнув, укоризненно уточнила дриада.
— Роли распределены точно, — немедленно заверил её я, а затем, постарался, как можно искренней удивиться: — А как ты догадалась?
— Сделала логический вывод, — не выказывая обиды на небольшой подкол, сладко пропела Талиналь.