Вскоре мы выбрались из ущелья и вновь ступили на древний тракт.
Ласково светило летнее утреннее солнышко, с севера дул лёгкий, свежий ветерок, в бездонной небесной синеве на могучих крыльях величественно парили горные орлы, намного ниже их порхали и мелодично пересвистывались какие то мелкие пичуги, а на камнях, встречающихся нам на пути, сплошь и рядом попадались ящерицы с гребнями на спине, иные весьма крупных размеров. Они ничуть нас не боялись и провожали рассерженным угрожающим шипением. Чародейка предложила запастись «дармовым, деликатесным» мясом, но почему-то все, включая «очень» голодного принца, наотрез отказались.
— Как хотите, — пожала плечами наш проводник — Только смотрите, что бы потом не пришлось пожалеть.
— По твоим словам в полдень мы достигнем леса. Вот там то и раздобудем еду, — без особого оптимизма в голосе, в ответ произнёс принц, шумно сглатывая накатившую слюну.
— Ну-ну, удачи, — хмыкнув, с иронией пожелала чародейка и прекратила едва начавшиеся уговоры.
Следующие полчаса пути я шёл погружённый в нахлынувшие на меня тревожные мысли о Щедрой долине, оставленной на произвол Судьбы из-за пустого мальчишества и элементарного легкомыслия Конечно я и прежде её покидал, но относительно не надолго да и не на столь громадное расстояние. Перспективы же побыстрей вернуться назад, были весьма туманные. Успокаивало лишь то немаловажное обстоятельство, что командиры моей Дружины обладали солидным военным опытом, а сама она сплошь состояла из умелых, храбрых воинов множество раз проверенных как в схватках на Границе, так и в опасных походах за пределы самого Вольного Княжества. Тем не менее, беспокойство перевешивало. И надо признать довольно сильно перевешивало… А причина его крылась, в подозрительно долгом мире, установившемся на подступах к моим владениям. Такого продолжительного периода лично на моей памяти не было, ибо жители Нечистого леса постоянно испытывали на прочность оборону долины. На ум помимо воли пришла ассоциация с природой, подобное затишье в которой сулит грядущую свирепую бурю и я, обернувшись, бросил на дриаду, шедшую чуть позади, взгляд, полный внезапно проснувшейся ненависти. Вместо того, что бы ответить той же монетой, или обидеться на худой конец, лесная деванежно, обворожительно мне улыбнулась.
— Ведьма, — на грани слышимости прошептал я и, выбросив из головы на данный момент бесполезные треволнения, ускорил шаг, догоняя чародейку, уже привычно двигавшуюся в гордом одиночестве, впереди всех. Так же по старинке позади неё понуро плёлся принц Гвейлин.