— Ладно, подумаю, — сказал я и опять зачем-то повторил свою сегодняшнюю ложь: — Мама, посмотри на нас: мы с Валентиной поженились.
Мать спокойно оглядела нас обоих и только добавила:
— Давно пора было. А переселиться к тёте Нюсе можно и вдвоём. Так даже и лучше будет: две женщины всегда найдут о чём поболтать.
— Или поругаться, — добавил я.
— Да что ж я, не знаю своей сестры! Да Нюська и мухи не обидит, а не то что бы тебя с женою! Переезжайте, говорю я вам. Там сад, там Дон из окон виден, а не то, что у вас тут. Вам там хорошо будет! А дитё, если у вас родится, так там и вовсе прелесть — будет где ребёнку поиграть, побегать! Валечка, что ж я неправильно, разве, говорю?
— Правильно, — подтвердила мнимая жена.
— Вот ты бы и убедила своего мужа. Подействуй на него, а?
— Мы непременно так и сделаем, — сказал я и жестом выпроводил Валентину на кухню. А затем спросил мать: — Как это «давно пора было»? Разве можно спешить в таком важном деле? А любовь — она что же, по-твоему, не в счёт?
— Любовь, не любовь — это всё для молодых, а в твоём возрасте пора бы уже и остепениться, а то ты всё любовь ищешь-ищешь, а найти никак не можешь. Уже б давно семью себе завёл новую и жил бы себе, как все люди…
Я досадливо поморщился: старые — о чём с ними можно спорить!.. Внезапно, совершенно неожиданно даже для самого себя, спросил:
— Мама, а у тебя у самой была когда-нибудь любовь?
— Родителям таких вопросов не задают, — недовольно пробурчала мать.
— Да почему не задают? Вот ты помрёшь и унесёшь в могилу какую-нибудь важную тайну, которую могла бы мне открыть при жизни и которая могла бы мне помочь…
— Я троих детей родила и воспитала, с мужем, с папашей твоим. Всё равно как на каторге срок оттянула… Значит же, было что-то, раз я всё это вынесла? А любовь или не любовь — сейчас трудно сказать. Может, и была когда-то любовь, а может, и не была.
И в это время в комнату вернулась Валентина.
— Кушать будете? — спросила она у нас обоих.
Я видел, что мать придирчиво рассматривает её всю с ног до головы.
— Какая же ты красивая, доченька, — сказала она неожиданно. — Вот бы хоть ты с моим Павликом ужилась. А то прежняя-то — стервой оказалась, бросила его и умотала в Испанию с богатым испанцем. И дочку с собой забрала, и я теперь никогда уже не увижу своей внучки!.. — Мать тяжело вздохнула. — И вот бы вы не ругались никогда, и вот бы вы оба жили бы себе и жили. И мне бы, матери, и ничего и не надо было…
Я почему-то засмущался. Мне вдруг показалось, что Валентина возьмёт сейчас да и скажет всю правду: никакие мы не муж и жена; я наёмная работница у вашего сына, а он мой хозяин. Я сказал: