— Я и забыл… Ну, тогда надо взять Овидия.
— Овидий был легкомысленным человеком.
— Неправда! Он был утончённым поэтом!
— Я не хочу Овидия, — сказала Люся.
— Ну ладно, давай тогда почитаем Вергилия.
— А Вергилий подхалимничал перед Августом. Не хочу и его.
— Вот вредная! Да что ж ты тогда хочешь?
— Хочу что-нибудь умное.
— Уверяю тебя: это всё — умное. Ничего глупого я бы не стал предлагать.
— Я хочу чего-нибудь такого, чтобы это было про нашу нынешнюю жизнь. Чтобы там были какие-нибудь ответы на наши сегодняшние вопросы.
— Во всём том, что я тебе называл, полным-полно таких ответов. Но, если тебе так уж нужны мудрые наставления, то тогда давай возьмём вот эту книгу.
Я встал из-за стола и взял из старого книжного шкафа «Апологию» Апулея. На латинском языке, естественно. Люся посмотрела на обложку и согласилась. Я раскрыл книгу наугад, и мы приступили.
Люся читала незнакомый текст, почти не спотыкаясь, соблюдала в нужных местах долготу, произносила латинское «h», как украинское «г», а не как русское «х» и переводила текст почти без запинки, лишь изредка путаясь в порядке слов, внося тем самым в русский перевод латинские интонации.
А я думал о чём-то своём и попутно слушал давно знакомые слова старика Апулея, которые улавливались моим внутренним слухом без Люсиных маленьких погрешностей и поступали прямо в сознание в чистом, неискажённом виде:
«Поэтому мера богатства — это не столько земли и доходы, сколько сама душа человеческая: ежели человек претерпевает нужду из-за алчности и ненасытен к наживе, то ему не хватит и золотых гор; он постоянно будет что-нибудь клянчить, чтобы приумножить нажитое прежде. Но ведь это и есть настоящее признание в бедности, ибо всякая страсть к стяжательству исходит из предположения, что ты беден, и несущественно, насколько велико то, чего тебе не хватает…»
Глава 99. ТРУДНЫЕ ВРЕМЕНА
1
Дожди и даже самый настоящий холод, когда ночью приходилось спать под толстым одеялом, не долго радовали ростовчан: лето 1998-го года оказалось ужасающе засушливым: прекратились всякие осадки и наступила небывалая жара: не только сорок градусов в тени, которыми в Ростовской области мало кого удивишь, но и выше. А в некоторых районах области было так даже и намного выше. Хлеб на полях погиб, и политические комментаторы предсказывали с экранов телевизоров, что вслед за катастрофическим неурожаем наступит голод, а за голодом — что-нибудь ещё и похуже. Например, коммунистический переворот. Моя мать приходила к нам в гости и всё время твердила:
— Будет голод, Павлик! Помянешь моё слово — будет голод! Покупай, пока есть возможность: муку, сахар, консервы, спички, соль!