– Олигархи… Кружишь в высших сферах?
– Дело прошлое.
– Сколько в тебе тайн, – заметил он с ехидцей.
– Сухов, – сказала она строго. И улыбнулась.
– Так. Но к рукописи не подпустит?!
– А нам и не надо. Выставка! Попрошу у него пару пригласительных на открытие. Светский междусобойчик. Просто заявимся на модную тусовку Не при исполнении, так сказать.
– Впишемся в культурный контекст?
– Что-то вроде того, – согласилась она. Нахмурилась: даже в этом безобидном замечании, при желании, можно найти что-то жуткое. Словно они… экспонаты. Словно… Только паранойя заразна, от этих мыслей нужно держаться подальше.
– А твой друг не будет ревновать?
– Отстань, Сухов! – отмахнулась Ванга. Игорь Рутберг на подобные мероприятия не ходит, не его уровень. Пошёл бы, если б какой-нибудь Дэмьен Хёрст или типа Салман Рушди. А лучше всего – Бэнкси! Тогда бы притащился точно. Но на подбное не ходит. Всем нам чего-то не хватает. Все мы чего-то не можем найти. Но и от этих мыслей лучше держаться подальше.
– Лучше подумай вот о чём, – предложила она. – Форель любит поболтать. Специфика нашей работы его очень даже интересует. И пока ты не навалился на него…
– Хватит напоминать, как лоханулся следак Сухов, – попросил он.
– К тому, что у тебя будет достаточно времени и оснований просто светски поболтать с виновником торжества. И заодно показать ему наш тематический ролик.
Коротко кашлянул:
– Допустим, тут-то я найду слова.
– Не будь злопамятным. Его знакомая, помнишь, та красотка, Ольга, – куратор выстаки. По-моему, у них роман.
– Не криминал.
– Нет. Но если люди близки, Сухов… Первая реакция расскажет намного больше, чем бы они хотели.
– Хочешь испортить людям праздник? – усмехнулся.
– Нет. Но если Форель невиновен, то ему самому нужна помощь.
– Да невиновен он, невиновен! Услышал я тебя с его алиби.
Сухов сделал паузу. Но Ванга не собиралась её нарушать.
– Что? – спросил он. – Чего молчишь?! Думаешь, Форель мог бы играть с огнём? Слишком доволен собой?
– Да. Но ты должен выключить субъективный фактор.
– Давно, – уверил он. – Тумблер в положении «выкл.».
– Ты будешь светским и весёлым, и улучишь буквально минутку, чтобы вы остались втроём. И покажешь им ролик про «Две свечи». А я с расстояния прослежу за реакцией.
– Форели.
– Не только. За ними обоими. Именно потому что они близки… Нам это на руку. Может, удастся найти что-нибудь поинтересней их романа.
Подумал, произнёс, скорее, одобрительно:
– А ты коварная.
– Нет, – возразила Ванга. – Но молодым девушкам нельзя отрубать головы. Никому нельзя.
Сухов уловил в её вроде бы жёстком замечании даже не горечь, тихую печаль, и вспомнил, как она смотрела на гильотину в той квартире. Жёсткая, циничная… и тихая печаль перепуганной девчонки перед ультимативной жестокостью бытия. Егорыч назвал её «подранок». Сухов знал о ней это всегда. И ему захотелось сказать: «Глупость, прости меня за тон. За то, что накричал на тебя, и вообще…»