– Умница, – похвалил её Дюба.
Алчность во взгляде, жадность до информации. Это в ней проступила ментовка. Уголовный розыск или следователь прокуратуры, неважно. Дюба был на неё за это не в обиде; кто-то должен обеспечивать порядок и ловить плохих парней, и она, вероятно, искренне так считала. Но «контора пишет», и ничего, кроме неприятностей, для таких как он это не означало. А неприятностей в его жизни и так выдалось с лихвой.
– Ты не зря приходил ко мне этой ночью, – сказал Дюба розовому слону. – Ты ведь так и обещал, когда будет пора. А я не забыл.
И Дюба снялся с якоря.
Вот и пролесок остался позади. В теневых нишах под деревьями ещё оставалось немного снега, но солнце грело, грело вовсю. Открытые поляны были уже совсем сухими. Большая трасса оставалась сбоку, короткий участок просёлочной дороги лежал перед ним. Дальше, ближе к речке, тоже не подступиться, заборы, охрана, погонят его, чтоб не портил ландшафт, значит, где-то здесь. Дюба шёл вперёд и даже не думал о том, что его шансы на успех, скорее всего, равны нулю. Ведь действительно, столько воды утекло. Всё меняется, люди меняются, особенно очень занятые люди. И тогда Дюба тоже не будет в претензии и двинет куда-нибудь ещё. Вон и тепло вовсю несётся на…
– Крыльях ласточки, – вспомнил Дюба какое-то давнее стихотворение. – Ничего, справимся.
И он улыбнулся: всё меняется, справимся. Но он обещал розовому слону не забыть и не бояться. И столько всего совпало: и сон, и ментовка, и передача по телевизору у дяди Курбана… и резиновая кукла, отделённая от головы. И вон, даже здоровая нога загноилась именно сейчас.
«Знаки», – подумал Дюба.
Тоже ведь забытое слово. Значит, не зря свалил. А там уж как выведет. Единственное, о чём он жалел, так это о своей лежанке, уж больно была хороша. А потом он увидел трубу теплоцентрали.
…На очень коротком участке изогнутая труба подходила почти вплотную к просёлочной дороге. Стелилась практически по земле, затем поднималась аж метра на два и отворачивала в лес. К посёлкам. И под ней было сухо и тепло. И такое сокровище оставалось бесхозным.
– Ну и вот, здесь я и буду, – Дюба сразу узнал место своего нового дома, или… новой дислокации, потому что у бомжей не бывает домов, откуда же им взяться? Но он обустроит себе новую лежанку, а до станции тут не так уж далеко. И если не особо высовываться, то можно продержаться. А лежанку там, где труба идёт по земле, тогда с трассы его будет совсем не видно.
Но кое-что, рассчитывал Дюба, наоборот, должно быть видно. Не особо выпирать для посторонних, а так, как бы невзначай, человек по делу отлучился.