– Да, нафантазирует с три короба, чего и нет. Такой он.
– Ксюх…
– Вот из-за этого недоверия всё и происходит! Думаешь, я бы ему сразу не рассказала, что Форель начал новую книгу? Не понимаю, как это может быть важно?! Прежде для него самого. Но он вот, – я чуть не всхлипнула.
– Это не недоверие, Ксения. Он просто беспокоится за тебя. И ему сложно принять, что ты уже выросла.
– Да знаю я всё, но сколько уже можно?! Люди вообще-то развиваются! Сама говорила. Ладно, совру. Врать – так врать. Сказать, что я тебе только что про Форель написала?
– Даже лучше прямо сейчас отправь мне сообщение в Ватсап, вдруг показать придётся. Страховка.
– Эх, врать ты можешь не хуже меня, – похвалила я.
– Обе мы бесстыжие, – сказала Ванга своим заговорщическим тоном, и я подумала: хорошо, что у меня есть такой друг, который меня понимает. – Скажешь, что ты не лезешь в расследование. Просто была на лекции и не придала этой информации большого значения. А сейчас вспомнила, и…
– Ванга, не прокатит, – говорю. – Остынь.
Она немного подумала.
– Да, наверное. Ну тогда так: скажешь, что боялась ему признаться…
– Так это правда! Из-за него всё же…
– Так даже проще: боялась, как есть, знала, что важно. И решилась. Сегодня. Призналась и ему, и мне. Главное, чтобы не понял, что мне всё известно с воскресенья.
– Что тебе раньше? С воскресенья?
– Ну, вроде того…
Я молчу. Потом говорю, наверное, с горечью:
– Не был бы он таким, не пришлось бы…
Ванга отвечает не сразу, будто подбирает слова.
– Твой папа, Сухов, он, наверное, самый… Ведь ни у тебя, ни у меня пока нет своего ребёнка, чтобы судить его.
Мне, правда, совсем кисло – ведь на самом деле я очень люблю своего папу. Признаюсь тихо:
– Он всегда говорил про крылышки. Что мы с ним типа как два крыла у одной птицы. И одному без другого летать не получится. Не бог весть, какая поэзия, но… К тому, что враньё, вроде, по мелочи, а выходит по-крупному.
– Я понимаю, о чём ты.
– Вот, – говорю я. И думаю, что не хочу расстраивать её. И решаю объяснить. – Правда, в первый раз он сказал так, указывая на попугая.
– На… попугая?!
– Ага. Какаду в зоопарке. Классный был.
– Хе…
– Такая вот была птица. Бестолочь висел вниз башкой, а папа…
– Узнаю Сухова, – смеётся. – В этом весь он.
– Если б только так не парился. Ну прям невозможно иногда.
– И это понимаю. Обещаю тебе поговорить с ним.
– Сейчас не надо.
– Не сейчас.
– Ладно, лови сообщение в Ватсап, чтоб нам не проколоться. И ему сейчас что-нибудь напишу, типа разговор срочный. Скажу, что ты уже успела перезвонить, и я тебе рассказала подробности.