Трактористы, ввалившись в комнату, все такой же плотной группой сбились у порога. Ленька Кондаков, рослый парень с расстегнутым воротом рубахи, отделился от группы; на взлохмаченных кудрях — небрежно брошенная кепка; окруженные серебристо-белесыми ресницами, выпуклые глаза его, светлые, сквозного цвета, с дичинкой, смотрели нагловато; раздвоенный подбородок привздернут, верхняя, клином, губа упрямо давила на нижнюю.
— По какой нужде пожаловал, Леонид? — строго спросил Орешин.
Ленька вздернул левое плечо, и трактористы, повинуясь этому знаку, придвинулись к столу.
Ленька стоял, подбоченясь, выставив вперед ногу.
— Я об одном хочу поставить вас в известность: вы нас с колхозниками не равняйте. — Он опять покосился на трактористов. — Мы, Владимир Николаевич, сельскохозяйственные рабочие и за оплату, которую получают колхозники, работать не будем.
Кирилл Моросилов хлопнул себя по колену большой ладонью.
— Ну, гусь! Ты что же, нас, колхозников, ставишь ниже себя?
— Мы свой труд оцениваем по достоинству.
Мотя сказал с насмешкой:
— Гляди на него — высшая раса, князь-механизатор! Давно ли тележного скрипа боялся!..
Ленька чуть отступил.
— Тележного скрипа я не слышал, дед мой слышал. А вот как ревут моторы на пашне, могу объяснить.
Ленька опять шагнул к столу, на прежнее место, и опять, подбоченясь, выставил ногу.
— Ты хочешь получать по восемь рублей деньгами и по два кило хлеба в день, а колхозники в день — ну, скажем, по рублю и по одному килограмму. Ты считаешь это правильным? — спросил его Аребин.
Ленька с искренним удивлением оглянулся на трактористов.
— При чем тут колхозники, товарищ председатель? Мы в них не нуждаемся. Мы можем одни обработать поля, посеять и убрать. Вам остается только хлеб получить…
— Широко берешь, Ленька, рук не хватит! — крикнул Терентий Рыжов.
— Ничего, у нас рук много, и крепкие!
Аребин, подавшись вперед, навалился на стол.
— С чего вы взяли, что мы будем платить вам меньше?
Трактористы, сбившиеся в кучу позади Леньки Кондакова, оживленно зашептались.
— Дайте расписку! — с дерзкой наглинкой заявил Ленька.
Аребин, спокойный, выдержанный Аребин вдруг взорвался, ударил по столу кулаком и вскочил с перекошенным от гнева лицом.
— Наглец! — крикнул он. — Ты на базар пришел, к спекулянтам?! Расписку ему давай…
В светлых глазах Леньки мелькнуло замешательство, даже испуг: не ожидал такой вспышки.
— Вы отстаиваете свое, мы свое! — пролепетал он невнятно.
— Я не свое отстаиваю — народное! — Аребин, толкнув от себя стол, придвинулся к Леньке. — В том числе и твое, наглец! Ах какой наглец!.. Откуда в тебе столько жадности? Неужели, кроме восьми рублей в день, ничто тебе не дорого?..