История «Бродячей собаки». Золотая тусовка Серебряного века (Гуревич) - страница 11
Гораздо драматичнее сложилась судьба другой чаровницы из "Бродячей собаки" - Ольги Судейкиной. Та Вера, которая описывала Богданову-Бельскую в Ялте, была другой женой художника Судейкина. Ее Судейкин в 1916 году вывез в Крым, а затем в 1917 - в Париж, не позаботившись развестись с первой супругой, Ольгой. Потом, уже в эмиграции, Ольга будет шантажировать этим Судейкина - формального двоеженца. Судейкину, впрочем, отольются все мышкины слезки. В конце 20-х гг. роскошная Вера Шиллинг бросила его, сделавшись женой композитора Стравинского...
Но за девять лет до того они - Сергей и Ольга - были безмятежно счастливы друг с другом и пылали страстью. В 1906 г. Ольга бросит ангажемент в Москве и примчится в Петербург, чтобы выйти за Судейкина замуж. И он примется делать из нее произведение искусства, что в полной мере ему удастся - очень уж богатый попался материал.
Ольга Глебова-Судейкина имела довольно талантов. Она была недурной актрисой (играла в спектаклях с Комиссаржевской), отличной танцовщицей (именно эту творческую грань сама любила вспоминать в старости), занималась скульптурой (в 1924 году она соберет чемодан своих фарфоровых куколок и под предлогом устроительства выставки в Берлине уедет из России); переводила французских поэтов (Бодлера, Верлена, Малларме; отмечают удивительную мелодичность ее переводов, хотя, конечно, не шедевры).
Словом, она была бриллиант в руках умелого ювелира, и немудрено, что Петербург сходил от нее с ума. Так, на программке благотворительного вечера 1914 или 1915 года в числе прочего значилось:
Подобный лаконизм свидетельствует о большой славе.
Ею восторгались не только как актрисой - она не хуже Богдановой-Бельской сражала мужчин. Да и чего там, не только мужчин...
Как копытца, топочут сапожки,
Как бубенчик, звенят сережки,
В бледных локонах злые рожки,
Окаянной пляской пьяна, -
Словно с вазы чернофигурной
Прибежала к волне лазурной
Так парадно обнажена, -
написала Анна Ахматова про задушевную свою подругу в "Поэме без героя". Речь идет о танце Козлоногой. В октябре 1912 года в Петербурге была премьера балета-пантомимы «Козлоногие», музыка Ильи Саца, хореография Бориса Романова. Рецензенты в статьях потом щедро употребляли слова "оргиазм", "вакханалия", "рискованно" и "дикая пляска". Две или три недели спустя этот балет исполнялся в "Бродячей собаке" на вечере памяти композитора Ильи Саца, скоропостижно скончавшегося во время работы над ораторией "Смерть"...