В редкой истории содержится иной персонаж кроме Бога — или того, на чьей стороне Бог, — обладающий острым умом и глубиной проницательности, превосходящей человеческие возможности. Правда, большинство персонажей действуют рационально в соответствии со своими предпочтениями, и лишь некоторые, вроде Каина и Моисея в последние годы жизни, доказывают своими аргументами, которые они приводят Богу, что они являются блестящими стратегами. Однако трудно найти человеческий персонаж, который, пока противостоит таким же смертным, является намного превосходящей фигурой благодаря своей практически божественной мудрости.
Библейским персонажем, который является выдающимся исключением, бесспорно можно назвать Соломона, который стал царем Израиля после Давида (некоторые из подвигов которого будут рассмотрены в седьмой и восьмой главе). Его наиболее поразительным рассуждением считается суд, описанный всего лишь с помощью двенадцати стихов в Первой книге Царств.
Этот суд касается принадлежности ребенка, на материнство которого претендовали две женщины. Я смоделирую этот суд как игру, которую придумал Соломон, чтобы проверить правдивость жалоб двух женщин. Хотя сыгранная игра начинается с ходов двух женщин, Соломон мог бы установить другие правила — чтобы стали возможны одновременные ходы, — и все равно добиться того же результата. Я также покажу, как понятие «мудрого суда» в дополнение к понятию «справедливого соглашения», определенного ранее, может быть извлечено из игры с Соломоном. В отличие от справедливого соглашения, которое зависит только от выборов, которые совершают стороны, заключающие соглашение, мудрый суд зависит также от выбора не-игрока, который улаживает спор между двумя сторонами.
Игра Соломона берет начало от спора между двумя проститутками, которые предстали перед ним:
Первая женщина сказала: «Пожалуйста, мой господин! Эта женщина и я живем в одном доме; и я родила ребенка, пока она была в доме. На третий день после того, как я избавилась от бремени, эта женщина также родила ребенка. Мы были одни; никого больше не было в доме, только мы двое. Ночью ребенок этой женщины умер, потому что она легла на него и задушила. Она поднялась ночью и взяла от меня моего сына, пока твоя верная служанка спала, и положила его на грудь; и приложила к моей груди своего мертвого сына. Когда я проснулась утром, чтобы покормить моего сына, я увидела, что он мертв, но когда я пригляделась внимательно, я увидела, что это не тот ребенок, которому я дала жизнь».
Третья книга Царств 3:17-21