Снаружи жахнуло. Судя по звуку, где-то поблизости упала капсула.
Меренков немного подумал. Открыл сейф, достал плазмовик и зарядил все пять конденсаторов. В капсуле могли уцелеть зерги, настоящие или обращённые. Ни с теми, ни с другими общаться не хотелось. Во всяком случае, невооружённому. У природных зергов была скверная привычка сначала стрелять, а потом выяснять — в кого. Обращённые, то есть переделанные из людей, тоже палили в кого попало: выслуживались перед старшими.
На очередное прочтение журнала «Азбука строительства» от корки до корки у него ушло минут пятнадцать. За это время ровным счётом ничего не произошло. Ничего не грохотало, не гремело, не трясло стены. Выждав ещё десять минут, он включил видеонаблюдение. Во время атаки вся электроника дома отключалась по понятным причинам.
Забор, вопреки всем ожиданиям, остался нетронутым. Зато бывший автосалон был наполовину вбит в землю упавшей капсулой. Она торчала из развалин, как огромное семечко подсолнуха — чёрная, ребристая, с серой нашлёпкой сверху. Вдоль ребра змеилась трещина. Владимир подумал, что надо бы успеть осмотреть капсулу до появления армейских. Вдруг там что-нибудь хорошее.
А потом он увидел, что около самой калитки стоит зерг. В руках он держал палку с белой тряпкой и вяло ею помахивал.
Пришёл сдаваться, понял Меренков. На своих уже не надеется, податься ему некуда.
Тут нужно было действовать быстро. Зерг вполне мог оказаться настоящим, урождённым. За поимку настоящего зерга европейцы платили пятьдесят тысяч евриков. Для жителя Республики это были очень хорошие деньги. Даже с учётом налогов и всего прочего. Столько денег Меренков сроду в руках не держал.
Обращённый зерг тоже был небесполезен. В комендатуре за него дали бы пару сотен. Или налоговую льготу. Правда, у Меренкова, как ветерана, все мыслимые налоговые льготы и так имелись. А вот пара сотен очень не помешала бы.
Лучшие надежды не оправдались. Когда Володя вышел во двор, то понял — зерг обращённый. Это было видно и по фигуре, и по тому, что лицо его было закрыто балаклавой. Видимо, обратили его недавно. Зерги не любят человеческих лиц и, пока превращение не завершится, требуют от новичков закрываться.
Меренков подошёл поближе, держа перед собой оружие.
— Ты сдаёшься? — спросил он громко и отчётливо.
Зерг кивнул и бросил палку с тряпкой на дорогу.
— Сейчас мы пойдём в комендатуру, — так же громко и отчётливо сказал Володя. — Но сначала позвоню.
— Не звони, Воха, — вдруг сказал зерг.
Володя замер. Только один человек называл его Вохой, и это было очень давно.