А небо здесь такое ровное и чистое,
Что так и хочется рукой дотронуться,
Оно ведь рядом, а достать его нельзя.
Рядом, а нельзя…
Вот и нам часто всем
Счастье кажется рядом совсем,
А идти до него —
Далеко, далеко, далеко…
[2]«Это вам всем далеко, — подумала Тишка, оббегая тополь на углу дома. — А нам осталось совсем чуть-чуть. Несколько шагов, потом этот… “конденсатор К-52-9”, и всё. Хотя нет, не всё, конечно, нужно ещё успеть обратно к Чебургене. Но это уже, как говорит дедушка, “технические мелочи”».
— Здрасьте, дядя Ёсич! — крикнула Тишка из-за забора.
Старик в окне оторвался от паяльника, толстыми губами сдул в сторону сизый дымок канифоли, поднял на лоб «рабочие» очки.
— Привет, Аня-маленькая, — сказал он и кинул конфетку.
Тишка ловко поймала её на лету и сразу перешла к делу.
— Мне очень… у вас же есть, да? Конденсатор… Этот… К-52-9… Есть же?
Дядя Ёсич отложил паяльник, достал из футляра и надел другие очки — «для дали».
— А зачем, позволь узнать, душа моя, тебе понадобилась эта радиодеталь? — спросил он, смешно двигая бровями.
— Долго объяснять, — отмахнулась Тишка. — Есть у вас такая… такой конденсатор? Пожалуйста.
Дядя Ёсич ещё только открывал рот, чтобы ответить, и вдруг внутри у Тишки всё застыло, и стало холодно и пусто. Она за этот краткий миг понял — ничего не получится, она зря носилась туда-сюда, зря надеялась. Детали нет, корабль не починить, её желание Чебургена не исполнит, и вообще… До счастья не просто далеко — его просто не бывает.
— У меня нет, душа моя, — сказал дядя Ёсич. — Но вообще она не редкая, просто их давно не выпускают. Нужно поспрашивать у Перминова или у Сашка́, они деталями торгуют на рынке…
— Ой! — едва не завизжала от нетерпения Тишка. — А далеко до них?! Можно, мы сейчас…
— В субботу, — сказал дядя Ёсич. — В субботу я пойду на толкучку, душа моя. В субботу и спрошу… Почему ты так нервничаешь, Аня-маленькая?
«Аня-маленькая» — так Тишку называют взрослые, потому что она похожа на бабушку, которая тоже Аня. Говорят, что просто — одно лицо. Вылитые. И Тишка вдруг подумала, что бы сказала в этой ситуации бабушка. И что бы сделала. Бабушка, заслуженная учительница, которая выпустила «в жизнь», как она это называет, несколько тысяч человек, и умела принимать правильные решения в любой самой неправильной ситуации.
— Мне, — тихо, но твёрдо сказала Тишка, — надо сейчас. Очень. Леонид Иосифович, это важно. Не для игры, понимаете? Очень важно. Для всех.
И старый, седой и заслуженный дядя Ёсич вдруг почему-то растерялся. Он начал что-то суетливо перекладывать у себя на подоконнике, смотреть куда-то в сторону, даже полез переключать своё старинное радио и включил песню, которую Тишка никогда не слышала: