— Угадал с первого раза.
— Как я сюда попал?
— Дэвид только что тебя подбросил сюда, помнишь?
Он почесал свою бороду.
— Ну. Ладно.
— Тебе нужно подвинуться, ты занимаешь всё место.
Озадаченный, он поднялся на локтях и осмотрелся.
— Это твоя кровать?
— Да.
— Мы… — он поднял бровь с намёком.
— Нет, я уже усвоила урок, большое спасибо.
— Ты уверена? — он криво улыбнулся. — Было бы весело.
— Да, приятель, ты выглядишь так, будто достаточно повеселился за нас двоих этой ночью.
Он долго разглядывал тонкий хлопок моей футболки, один уголок его губ двигался вверх.
— Эй, ты без лифчика.
— Заткнись и двигайся, Бен.
Стон.
— Ладно.
Ему понадобилась почти вечность для того, чтобы выгнуться и перекатиться и, наконец, положить свою большую голову на подушку. На мою любимую сторону, чёрт побери. Неважно. Я лежу на спине рядом с ним, сохраняя хорошее, забавное такое, целомудренное расстояние между нашими двумя телами, на всякий случай, если он начнёт распускать руки. Было бы так здорово поспать подольше. Мне очень нужен был отдых для того, чтобы вырастить фасолинку. Мои конечности обмякли, голова заполнена унылыми мыслями.
— Мы могли бы обняться, — предложил он, невнятные слова слились воедино в одну тупую пьяную мысль. Будь он хоть на дюйм трезвым, я была бы повсюду на нём. Обниматься сейчас, давая мне знать, что всё будет хорошо, было бы потрясающе. Глупое, детское желание, я знаю. Всё было достаточно сложно. — Клянусь, я бы не попытался ничего сделать.
— Хорошее двойное отрицание. Нет, Бен.
Тревожное ворчание.
— Давай спи.
Мир казался спокойным, почти идеально тихим. Снаружи проехала машина, и вокруг здания дул ветер. В этот час все крепко спят. Я изучала метку на потолке, тени, брошенные шаткой старой лампой на моей прикроватной тумбочке. Почему-то быть с ним наедине в темноте казалось слишком опасным. Свет может остаться включённым.
— Я стану отцом, — сказал он с закрытыми глазами.
Всё моё тело мгновенно напряглось.
— Я слышала об этом.
— Не планировал заводить детей.
— Нет?
— Нет.
Пьяный он или нет, его слова звучали так определённо, так уверенно. Это было словно ножом по сердцу, непреодолимая боль. Больно дышать.
— Даже когда ты будешь немного старше?
Резкое отрицательное покачивание головой.
Что ж.
Я не знала, что сказать. Моё горло сжалось, и мои глаза жгло. В отличие от меня, он мог решить, готов ли он стать родителем или нет. Мы оба оказались в этой ситуации, и не только мои планы были нарушены. Тем не менее, он не был тем, чьё тело использовалось в соответственных целях. Не то чтобы у меня не было возможности прервать беременность. Она была, но я не воспользовалась ею. Моё сердце приняло решение, и уже не было пути назад. И всё же, было трудно не чувствовать горечь предательства из-за его признания. У меня даже не было такой роскоши быть ничтожной, отвратительной пьяницей. И поверьте, иметь дело со всем этим трезвой было отстойно. Мой рациональный ум выплёвывал столько правдоподобных, разумных оправданий для него — он был удивлён, он был пьян, дай ему шанс всё обдумать, бла-бла-бла.