Попытался встать, но вместо этого упал на бок. Почувствовал удар и вспышку боли, кажется щекой зацепился за край одного из гробов. Послал мысленные приказы в руки, требуя, чтобы они оттащили тело от псионов. Нервные окончания задачу поняли, но реагировать не спешили. Похоже, меня взяли…
Тогда я расслабился и перестал бороться с собственным телом. Не знаю почему. Это не была сдача в плен, просто пробовал все варианты. Шум в голове сразу утих. Сил в теле, правда, не прибавилось, но и это уже было победой!
Тотчас один из голосов взлетел над остальными, требуя повышенного внимания. Я представил, что ее обладательница сидит у меня в голове, визуализировал ее образ, и постарался ударить. Вложил в удар всю свою ненависть к пришельцам, к тому, что они делают и чего добиваются. Ударил яростно, в сотни раз сильнее, чем, когда гнал из головы Наставника Ланских. И у меня получилось! Голос утих.
Но тут же ударили два других голоса. Они взлетели, держа одну ноту, превращая своё вытье даже не в вой, визг. Будто у меня в голове одновременно сработала система пожарного оповещения и автомобильная сигнализация.
Выделив из какофонии одну сирену, я повторил удар. Затем еще раз. И еще. Я лупил невидимыми кулаками по воображаемому противнику, голова раскалывалась, но голоса стали затихать. Через пару минут, потный и тяжело дышащий, почувствовал, как дернулась правая рука.
Контроль над телом возвращался ко мне!
В ушах по прежнему стучала кровь, но это уже было и в половину так сильно, как раньше. Потратив еще какое-то время, я сумел подняться и отползти подальше от гробов. Заметался взглядом по помещению и обнаружил, что забыл мачете радом с гробом баскетболистки.
– Ниче!.. – прохрипел я натужно. – Щас отдышусь и бошки-то вам посрубаю. Сучки крашенные!
Функции мне не ответили. С моего теперешнего положения не было даже видно открыты у них глаза или нет. Я понимал, что время работает против меня, знал, что если в ближайшее время не покончу с ними, они повторят атаку. Понимал, но прямо сейчас не мог даже подползти к ним, не то чтобы рубить головы. Каждое усилие отзывалось болью во всем теле, но больше всего страдала голова. В том самом месте, где чуть больше года назад застряла пуля небольшого калибра, выпущенная из сингапурского пистолет-пулемета.
Прощальный “подарок” Чистильщика лишал меня сил, но при этом, кажется, именно он меня и спас. Не в первый раз, кстати. Если бы не эта боль, не инстинктивная реакция на вторжение в мой разум, псионы смогли бы меня подчинить. И, черт его знает, чтобы я сейчас делал, но, вполне возможно, снимал бы с пленниц цепи.