Когда в начале 1972 года Майкл Де Барр, актер, прославившийся еще в детстве[13], готовил в подземном репетиционном комплексе АСМ на Кингс-роуд свой грандиозный рок-н-ролльный проект Silverhead, он как-то повстречал Игги в студийном коридоре. «Хочешь посмотреть мою репетицию?» – с величественной наглостью предложил Игги. Де Барр вошел в сырое, тускло освещенное помещение с отклеивающимися от стен старыми постерами The Pink Fairies и был совершенно ошарашен. «Момент, изменивший мою жизнь. В одних джинсах, без майки, он схватил микрофон и… весь этот рев, весь этот объемный грохот обрушился на меня». Лондонская богемная тусовка культивировала декадентство, эдакий эдвардианский дендизм, но тут было куда более крутое зрелище, поданное с беспрецедентной звуковой брутальностью. «Все остальное на этом фоне как-то выцвело, показалось изнеженным и слабым». Поразил Де Барра и Уильямсон: «Невероятный был гитарист. И, кстати, прибор у него был здоровенный, “студжи” вообще по этой части отличались. За это их бабы и любили».
Многие, кто встречал их в Лондоне, отмечают, что Уильямсон был высокомернее, чем его вокалист. По словам Джима, именно Уильямсон браковал всех музыкантов, которых предлагал Боуи: «Эти англичане только наряжаться умеют. Это что – музыканты? Где грув?» Только что, с выходом альбома Hunky Dory, начался взлет Дэвида Боуи, и Дефриз бесил их невнимательностью, возился с собственными артистами, в первую очередь с Боуи, и с запуском MainMan – филиала компании Gem, в котором владелец Gem Лоуренс Майерс сохранял за собой часть выручки. Но в начале лета MainMan планировал презентацию всех своих артистов, где концерт Игги Попа шел бы бок о бок с первым лондонским выступлением Лу Рида. И тут Джеймсу пришла судьбоносная идея: привезти в Лондон Рона и Скотта Эштонов. Джеймс ведь дружил со Скоттом – в конце концов, торчали вместе в «Университетской башне» – и ценил его (правда, брата его не ценил). «И тогда я предложил пересадить Рона на бас, – говорит Уильямсон. – Так что с его стороны, конечно, была ревность. Но при этом он был страшно рад, что есть работа».
Для лидер-гитариста переход на бас – катастрофа: «Мы с братом оказались в дураках, сессионными музыкантами в собственной группе». Но это положило начало периоду бешеной творческой активности. 6 июня Рон и Скотт прилетели из Детройта (Скотт вез запас туалетной бумаги, уверенный, что в Лондоне с этим туго). Несмотря на заблуждения относительно лондонской канализации и сложные взаимоотношения в команде, братьям в городе понравилось; группа временно заселилась в дом Лоуренса Майерса в Литл-Венис (где, разумеется, моментально развела бардак) и к концу месяца уже лихорадочно репетировала в студии Underhill в Гринвиче, излюбленном месте Gem благодаря удобному расположению – по дороге к Боуи в Бекенхэм. В том же месяце там репетировал Лу Рид со своим новым составом The Tots, а также готовились к июльским концертам The Spiders From Mars. В соседнем помещении репетировал лондонский коллектив England’s Glory, и барабанщик Джон Ньюи удивлялся неизвестной группе: «Сразу видно – не англичане. Английская ритм-секция не может быть такой агрессивной. Они играли с таким нажимом, так настойчиво, отточенно повторяли одни и те же супертяжелые риффы».