Через пару часов Натали позвонил Рон Эштон: надо поговорить. Она как раз собралась в душ, отвлеклась и спустилась не сразу. Когда она постучалась, дверь распахнулась, и Рон сказал: «Заходи, тут клево». Рон и Скотти Тёрстон, оба без штанов, занимались одной дамой, на которой ничего не было, кроме экзотического парика.
Ближе к утру Натали слышала два звонка; набрав оператора, она обнаружила сообщения от Джима: «Спускайся, забери меня и пошли поедим». Она уже собиралась на завтрак с Майклом Типтоном, и по пути вниз они зашли к Джиму. В номере находилось человек двадцать в самых разнообразных позах; одна парочка пристроилась у стеклянной двери в ванную и долбилась об нее с такой силой, что дверь, казалось, вот-вот треснет. Джим в майке, но без штанов, стоял перед девушкой, державшей его за ноги. «Извините, – вежливо сказал он вошедшим, – я передумал, я, наверное, буду дрыхнуть».
Через десять минут Джим ввалился в ресторан и сел завтракать, шепнув уткнувшимся в утренний кофе Типтону и Шлоссман: «Я от них смылся».
На следующий вечер концерт тоже был триумфальный; в Детройте новую утяжеленную программу принимали лучше, чем в сравнительно сдержанном “Ford Auditorium” полгода назад. Один из детройтских фанатов, фотограф Роберт Мэтью, вспоминает: «Нам всем страшно понравилась песня “Cock In My Pocket”, на какое-то время стала прямо местным гимном». Через несколько дней группа подписалась на серию концертов с 8 по 13 октября в маленьком клубе “Richards» в Атланте (Джорджия) – Джеймс Уильямсон считает их лучшими. Несколько фанатов, в том числе Бен Эдмондс из журнала Creem, сговорились устроить сюрприз для поднятия настроения и пригласили Элтона Джона.
Элтон тогда с огромным успехом катал по стране грандиозный тур, значительно обогнав своего друга и соперника Дэвида Боуи. Ради прикола он взял напрокат костюм гориллы и решил устроить «вторжение обезьяны».
Creem приготовил фотографа, дабы запечатлеть событие. Увы, никто не удосужился приготовить Игги. А он тем временем приготовился сам: предыдущую ночь провел у очередной «богатой сучки» (“Rich Bitch”), как ласково называли «студжи» подобных девушек, и рано утром она привезла его в гостиницу в бесчувственном состоянии: он сожрал у нее весь запас кваалюда. Скотт Эштон с приятелем команды Дугом Карри извлекли мертвое тело из ее «корвета», занесли в гостиницу, сгрузили на какой-то средиземноморский кустик и не могли удержаться от смеха, глядя, как их лидер мирно спит на колючей подстилке.
К вечеру Дуг и Скотти транспортировали его, так и не очнувшегося, в клуб («Один Бог знает, что подумал бедный хозяин!» – смеется Карри), и после краткого военного совета Дуг объявил, что у него есть подходящее лекарство. Джеймс Уильямсон раздобыл шприц, и они старательно надвигали вокалиста сульфатом метамфетамина.