насчет участия Мишеля Сантанжели в записи «Идиота»; между Висконти и Тибо тоже не все было гладко. Работа в студии была «радостью», по словам Боуи: «все старое, привычное, удобное», но сам по себе замок был весьма зловещий, и там, как считали музыканты, водились привидения Шопена и Жорж Санд. «Брайан Ино каждое утро просыпался часов в пять от того, что кто-то легонько похлопывает его по плечу, – с содроганием вспоминает Тони Висконти, – но никого рядом не было». С целью развеять мрак Джим пару раз выступал в разговорном жанре: становился перед микрофоном и импровизировал длинные трагикомические байки из жизни «студжей», так что Боуи, Ино и Висконти катались от хохота: про живописные крушения фургонов, про протарчивание по частям барабанных установок, про вторжение горилл на сцену. Постепенно, однако, всем, особенно Висконти, надоела унылая кормежка и отсутствие техперсонала, так что к 21 августа они снялись и переместились в Hansa Tonstudio 2, более крупный комплекс на Кётенерштрассе недалеко от Потсдамер-платц, в поисках, как говорит Висконти, «немецкого качества».
«Ганза под стеной» была воплощением разрушенного берлинского величия и подпитывала своим духом записи Джима и Дэвида весь следующий год. Здание, так называемый “Meistersaal”, было построено в 1912 году для берлинской гильдии «вольных каменщиков», чему в полной мере соответствовал представительный классический фасад. В 1973 году его купила издательская династия Майзель, и с тех пор его постоянно перестраивали и реставрировали, а внутри было оборудовано две студии в дополнение к существующей «Студии 1» на Курфюрстендамм. Но тогда, в 1976 году, здание имело еще полуразрушенный вид: треугольный фронтон оторван взрывом, на ионических колоннах с канелюрами царапины и выбоины от снарядов, многие окна заложены кирпичом, и там гнездятся голуби, примыкающий сквер на четверть в руинах.
Кётенерштрассе выходила на Потсдамер-платц, угрюмую ничейную землю под Берлинской стеной. Из аппаратной «Студии 2», поверх разрушенного дома, открывался отличный вид на саму стену. За стеной, на восточной стороне, на высоком здании была будка, а в ней два ГДР-овских пограничника с автоматами и биноклями. Эду Майера, звукооператора Low, Lust For Life и “Heroes”, бесило их присутствие. Однажды в сумерках он показал Боуи и Висконти, что пограничники смотрят на них в бинокль, схватил лампу и направил туда – оба они, Боуи и Висконти, вскочили и бросились спасаться под пульт. Однако в некотором смысле присутствие Стены добавляло романтизма и оптимизма – это означало, что в городе на задворках западного мира Джиму с Дэвидом обеспечено спокойствие социальной анонимности. «Стена была прекрасна, – говорит Джим. – Благодаря ей образовался удивительный остров – как вулканы образуют острова в море. Противоположные давления создали это место, которое все старательно [игнорировали], и никто тебя не трогал. Замечательно было».