Они уже сильно выбились из графика, когда в студии появилось трое гостей. Один из них приехал играть на гитаре. Двое – оказать моральную поддержку. Айвену Кралу позвонил приятель с «Аристы» и сказал, что Игги ищет гитариста. Дэвид Боуи и Коко Шваб просто приехали помочь другу.
По словам Джима Остерберга, Дэвид Боуи вплыл в студию в костюме Алого Пимпернеля, в плаще. Не все теперь помнят этот театральный реквизит, но все прекрасно помнят, какая затем разыгралась драма, – в последнем акте труппа заметно поредела.
По-видимому, Дэвид просто хотел разрядить атмосферу. Наверное, взял пример с самого Игги, который так замечательно развлекал всех своим стендапом во время записи Low. Все немедленно подпали под его чары (особенно Стив Нью, который смотрел на Дэвида с щенячьим восторгом, и еще зашли ребята из Simple Minds); после обеда он устроился в аппаратной, где вокруг него собралась целая маленькая аудитория. Все обратились в слух, а Дэвид болтал, шутил, пил красное вино и в конце концов пустился в долгий рассказ о потрясающем человеке по имени Джонни Биндон.
Когда-то Биндон был гангстером, потом подвизался как актер и одно время работал телохранителем у Led Zeppelin. Жизнь у него была весьма яркая, и Дэвид травил байку за байкой: например, однажды Биндон, работавший тогда на близнецов Крэй, прямо в пабе отрезал голову какому-то бандиту; в другой раз спас утопающего и получил медаль за отвагу – штука в том, что он сам же перед этим скинул беднягу в Темзу. Но главное – у Биндона был самый большой болт во всем Лондоне, каковое достоинство особенно ценила принцесса Маргарет: она устраивала им поездки на остров Мюстик и свидания в Кенсингтонском дворце.
Все музыканты хохотали над этими удивительными подвигами – все, кроме Джеймса Уильямсона, который сидел мрачнее тучи. Зашла речь о том, как круто быть уголовником, – лучше, чем музыкантом, особенно если есть связи в королевской семье. Все острили наперебой, а Игги, ухватившись за рассказ Дэвида, на ходу сочинил целую историю о Джонни Биндоне и принцессе Маргарет. Полные энтузиазма, все направились в студию.
Внезапно дело оживилось. Джеймс Уильямсон словно держал в голове инструкцию по изготовлению хитов, а теперь Боуи показал, как это делается по-настоящему: выбрасываешь к чертям инструкцию и создаешь творческую обстановку. Не надувая щек, как бы говоря обезоруживающе: «Можно с вами?», он взял дело в свои руки. Трогательное зрелище – Дэвид и Джим столько пережили вместе, а теперь Дэвид наслаждался творческой силой товарища, «как бывает у действительно одаренных людей: если чужой талант для тебя не угроза, им можно восхищаться», – говорит Эндрюс. Тем временем Джеймса Уильямсона бесило это вторжение и выпендреж непрошеного гостя; из мести он щелкнул каким-то рычажком на пульте и запустил Дэвиду в наушники пронзительный вой фидбэка. Несмотря на противодействие Уильямсона, скоро получилась песня: простой синтезаторный аккомпанемент, напористые барабаны, припев “I wanna be a criminal” («Хочу быть уголовником») и текст, родившийся из комического монолога Игги, типа: «хочу я быть как Джонни Биндон, ему завидует весь Лондон, отличные доходы и никакой работы…» (“I wish I was Johnny Bindon with the biggest fuckin’ dick in London and a private income…”). Увы, в окончательную версию “Play It Safe” эти строчки не попали.