— А где та девушка, с которой вы были вчера в городе? — спросила Авелла каким-то слишком уж безразличным тоном. Ревнует, что ли? Да нет, это уж совсем глупости.
— Таллена? Ну, она… Она сейчас на тех самых болотах.
— О, да-да. Она второкурсница? Понимаю. Вы с ней хорошие друзья?
Я не смог сразу ответить на этот вопрос. Как описать мои отношения с Талли?
— Мы с ней скорее терпим друг друга.
Похоже, Авеллу такой ответ удовлетворил. Она опять начала улыбаться. А мне в затылок врезалось что-то твердое.
Я резко повернулся. Натсэ шагала, заложив руки за спину, и внимательно изучала взглядом звездное небо.
— Что там? — обернулась и Авелла.
— Ничего. Показалось…
И тут со стороны дома донесся крик господина Тарлиниса:
— Авелла!
— Папа? — отозвалась моя белокурая принцесса, даже на цыпочки привстав от старательности.
— Зайди, пожалуйста, к маме ненадолго, она тебя ждет.
Авелла сорвалась с места. Добежав до поворота тропинки, повернулась и полукрикнула-полушепнула мне:
— Подождите, пожалуйста!
Ко мне в сгущающихся сумерках приблизилась Натсэ.
— Бежим отсюда, хозяин, — процедила она сквозь зубы. — Не знаю, что вас связывает с этим Налланом, но он вас чуть взглядом на куски не порезал. И еще священнослужителям запрещено курить. Похоже было на какую-то условную фразу.
— Да что с тобой такое? — перебил я. О таких мелочах, как Наллан, я и думать забыл. Вон какой вечер прекрасный, и Авелла так мило со мной беседовала. Кроме того, нельзя же просто так взять и сбежать из дома, куда пришел в гости. Есть же правила приличия.
— Я выполняю обязанности, которые вы на меня возложили, хозяин, — сообщила Натсэ. — Обязанности раба-телохранителя. Предупреждаю об опасности. Безголовая магичка явно не в курсе, как и её мать, но против вас тут что-то готовят…
— А я уж было подумал, что ты ревнуешь, — пошутил я и пристроил ей за ухо синий цветок. Сам не знаю, почему так сделал. Показалось, что он очень пойдет к её волосам и глазам.
В ответ я ждал чего угодно. Равнодушного взгляда, презрительного фырканья, тяжкого вздоха, усмешки. Но только не того, что последовало.
Натсэ покраснела так, что её щёки разогнали тьму вокруг.
— Дурак! — выкрикнула она.
— Эй! Нельзя называть хозяина дураком, — возмутился я, не задумываясь.
— Можно, если хозяин — дурак! Дурак, дурак, дурак!
Она толкнула меня в грудь и отошла на несколько шагов. И вдруг застыла. В следующий миг рука её вспорхнула вверх и выхватила из ножен меч. У меня ёкнуло сердце. По дорожке двигались три завернутые в плащи фигуры. Еще больше их оказалось среди деревьев. Все приближались к нам, смыкая круг.