— Но как вы попали в лапы к австрийцам?
— Когда я добрался из Прешпорока до Мюнхена и не обнаружил за собой слежки, то, видимо, потерял бдительность. В Берлине я совсем успокоился и, оказавшись в одном купе с пьяным курьером, перевозившим секретные документы, не удержался и залез к нему в портфель. Там был секретный приказ о награждении австрийской агентуры за успешную работу в России. Фамилии, клички, места службы… В общем, попался как мальчишка: в соседнем купе, как выяснилось, засели агенты-австрийцы и поймали меня буквально за руку. «Угостили» эфиром, сняли в Варшаве с поезда, затащили в какой-то подвал с гильотиной и устроили допрос.
— Но вы все-таки вырвались!
— Сам до сих пор не верю! Этот палач, капитан Гедеке, был настолько упоен своей победой и моим согласием работать на него, что оставил меня в гостинице без присмотра!
— Тогда не слишком переживайте насчет того, что не можете вспомнить текст секретного документа, который вам специально подсунули, — высказался Лавров. — Думаю, что там была сфабрикованная специально для вас «липа»!
— Послушайте, господа, а не австрияки ли устроили сегодняшнюю стрельбу возле моего дома? — зашевелился, постанывая, Архипов.
— Вряд ли! — усомнился Зволянский. — Это была тщательно спланированная операция, на подготовку которой у них не было времени.
— Вы забыли про господина Гримма и его подругу, господа! — устало покачал головой Агасфер. — Простите, я сейчас вернусь…
Он добрел до своей комнаты, нашел в кармане сюртука смятую коробку египетских папирос и потащился обратно. Бросил папиросы на стол и попросил Лаврова:
— Владимир Николаевич, покажите окурки, которые вы насобирали на месте стоянки кареты. Похожи? Так вот: эта коробка выпала из сумочки Серафимы Бергстрем, когда она ворвалась в мой номер, чтобы застрелить меня! И голос, господа! Вспомните голос: «Долой самодержавие! Смерть царским прихвостням!» Это был женский голос, господа…
— Что же вы раньше молчали, господа сыщики? — возмутился Зволянский. — Сейчас же направлю к Гримму и его шлюхе команду побойчее!
— Тише, господа! — зашипел Архипов, показывая на упавшего на его кровать Агасфера. — Доктор ведь предупредил, что вкатил ему изрядную порцию снотворного! Пусть поспит! Ему за последнее время здорово досталось!
— Если вы не возражаете, пусть поспит здесь, господин полковник! — предложил Лавров. — Кровать у вас достаточно обширная, а переносить его рискованно…
— Конечно, конечно!
Зволянский, позвонив, вернулся. «Совещание», по предложению Архипова, вполголоса продолжилось: ну не уносить же отсюда холодную дичь и арманьяк, господа!