— Только то, что копии документов, имевшихся у любовницы Гримма, некоей Серафимы Бергстрем, сопровождавшей его в этой поездке, предназначались для передачи также и австрийской военной разведке. Я вынудил обоих спешно покинуть Берлин и вернуться в Россию.
— У вас, по-видимому, необыкновенный дар убеждения! — не без сарказма обронил Топилин. — Подумать только! Матерый шпион, уличенный нами в передаче немецкой и австрийской разведкам не менее дюжины секретных документов и топографических карт, как пай-мальчик послушался гм… инвалида и бросился вон из Берлина, поджав хвост!
— Ну почему «поджав хвост»? — Агасфер встал, сдернул поясок своей псевдорусской рубашки и сорвал ее с плеч. — Видите? Эту рану оставила мне мадам Бергстрем. Промахнись она на дюйм, и мы бы с вами не беседовали нынче!
Он не торопясь оделся, обошел стол следователя и поднял его вместе со стулом под потолок.
— А это что касается инвалидства, — резюмировал он, ставя стул со следователем на место. — У вас есть еще ко мне вопросы, господин следователь?
Топилин хотел было отчитать нахального конфидента за дерзость, однако, припомнив детали давешнего диалога с военным министром, решил воздержаться. Покашляв, он перетасовал папки на рабочем столе, открыл одну.
— А что с полковником Брюхановским получилось? — спросил он.
— Полковник Брюхановский оказался австро-немецким разведчиком по кличке Гертруда. Его «сдал» мне… В общем, я получил сведения из заслуживающих доверия источников о том, что Брюхановский является своего рода резидентом и имеет в ряде русских округов подкупленных и запуганных им агентов-офицеров, а также писарей из штабов, копирующих для него секретные документы. Воспользовавшись тем, что в Варшавском военном округе сменилось руководство мобилизационного отделения, Гертруда предложил назначенному туда подполковнику Пустовойченко помощь по приемке дел. Тот с благодарностью эту помощь принял. Брюхановский передал для копирования дела писарям Кречатовичу и Куриловичу[83], причем велел им изготовить лишнюю копию и для него. Успеваете записывать, господин следователь?
— Да-да. Хотя, по правде говоря, секретаря-стенографиста не мешало бы позвать, — проворчал следователь.
— Далее. Около двух месяцев назад он специально познакомился с ведущим инженером арсенала Бойчуком, который только что закончил чертежное оформление своего изобретения — принципиально новых прицельных рамок для морских орудий среднего калибра. Предложил «обмыть» окончание работы и втянул в карточную игру с шулерами, работающими на него. Бойчук, естественно, проигрался. С него требовали крупный «долг чести». Видя отчаяние Бойчука, Гертруда предложил ему выход: копию чертежей за погашение долга. Тот, естественно, отказался. Тогда Брюхановский «угостил» его сильным снотворным, унес чертежи, поднял по тревоге чертежников штаба, и те за ночь, полагая, что выполняют срочное задание командующего, скопировали чертежи. Утром Брюхановский отнес чертежи на квартиру инженера, а копии увез в Берлин. В Берлине я успел подбросить в Генштаб дезу о том, что предлагаемые Гертрудой чертежи — хлам и старье. Тогда он повез чертежи в Вену…