Несчастье Сонанты усугублялось ещё и тем, что обязанности старшего навигатора всегда исполняет первый помощник, а на «Огнедышащем» это была Маджента. Если уж Сонанту присутствие Мадженты смущало, то Маджента Сонанту рядом с собой просто выносить не могла и лютовала по-чёрному. Сонанта видела её насквозь, понимала, как саму себя, но облегчения от этого не чувствовала ни капли.
Руана советовал проявить снисходительность. Но он-то был с Маджентой на «ты», он и с самим чёртом бы договорился… Это Мадженете следует быть снисходительной, она вторая на корабле, через пару лет сама станет капитаном — ей бы учиться ладить с людьми! А Сонанта кто? Камушек в её ботинке… Порой, глядя в зеркало, Сонанте хотелось расцарапать себе лицо, только бы не походить на Мадженту. «Она прекрасно понимает, что ты ни в чём ни виновата, — объяснял Руана. — Просто ей надо во всём быть первой. А лучше единственной. За этим она и пошла в ВКС.» Тогда почему, думала Сонанта, она не выбрала лицо, как у Формозы?
Руана, конечно, вступался за свою подопечную, иначе Сонанта только и делала бы целыми днями, что отрабатывала последовательность команд, перепроверяла данные, зубрила учебник по навигации, козыряла да щёлкала каблуками. Однажды Маджента заставила Сонанту перед всей вахтой двадцать пять раз вскочить с места и, приложив руку к голове, прокричать: «Здравия желаю, командор!» А всё потому, что Сонанта якобы приветствовала её небрежно, встретив в коридоре пару дней назад.
У Мадженты наготове всегда была сотня придирок, малейшую оплошность она превращала в преступление. Да что там оплошность — она зевать не позволяла в своём присутствии, даже во время ночных вахт. А если замечала, что Сонанта двигает челюстью, подавляя зевок, приказывала встать по стойке смирно и громко, чётко, в подробностях отчитаться, как помощница аналитика провела предыдущие сутки, — заодно объяснив, что помешало ей выспаться в отведённое для этого время.
Ещё Маджента постоянно бранила Сонанту за нерасторопность и лень. Единственный раз в жизни Сонанта опоздала на вахту на восемнадцать секунд. За это Маджента велела ей бегать подряд восемнадцать часов, причём первые два не останавливаясь, а потом с перерывом на десять минут каждый час.
Такого не делали даже самые свирепые сержанты на младших курсах академии.
Через шесть часов Сонанта уже не могла стоять, ноги у неё тряслись и подгибались. Может, какой десантник над ней и посмеялся бы, но от флотских офицеров звериной крепости мускулов не требовалось, лишь бы нормативы сдавали. А нормативы для них были куда ниже.