—Зачем же ты добивалась координат?
— Лучше я, чем Венатик.
— Лучше… — пробормотал Руана. — Думаешь, он попытается что-то предпринять, если мы откажемся лететь?
На мгновение Сонанта растерялась, не поняв, кого он имеет ввиду — Венатика или Атура.
— Не знаю, — ответила она, решив, что всё-таки Атура. — Мы ведь и в самом деле можем отпустить его. Пусть катится на все четыре стороны вместе со своими тайнами.
Руана даже отвечать на такую глупость не стал, только поморщился.
— Мне страшно, — сказала Сонанта.
Руана приподнял ресницы.
— Так страшно, что даже не хочется хоть одним глазком посмотреть, что это за Шамбала такая?
— Но мы ведь не полетим туда? Пусть разведка этим занимается.
— Пусть, — согласился Руана. И попросил Сонанту слезть, потому что у него затекли ноги.
Они постояли, обнявшись, потом пошли в кровать. Тычась носом ей в ухо, Руана выдыхал «люблю тебя», а Сонанта молча обнимала его потную спину, ничего особенного не чувствуя, и это напугало её больше, чем собственные предостережения. Но она хотя бы расслабилась, желудок больше не стягивало в узел, а веки, если их закрыть, уже не вздрагивали.
Заснуть сразу она всё равно не смогла, а Руана смог бы и очень хотел, но не спал, потому что думал, что не должен.
— Не знаю, что мне сделать, чтобы ты перестала бояться.
Это звучало шуткой, но глаза у Руаны были серьёзные, и Сонанта успокоилась — он понимал…
— Скажи, что не дашь Венатику уговорить Камингса. Если мы не будем на базе вовремя, он погиб. Или если узнают, что мы отклонялись от курса.
Руана кивнул, соглашаясь, но сказал:
— Решать всё равно капитану.
— Он тебя послушает.
— Не послушает, если не захочет.
Сонанта даже рассердилась:
— Риск слишком велик. Он сделает, как ты скажешь.
Больше Руана спорить не стал, и Сонанта позволила себе верить, что всё ещё можно исправить. Чуть погодя ей пришла в голову мысль:
— Если он сказал правду, если он действительно один, то ему нечего терять. Как ты думаешь, у него хватит сил захватить корабль?
Руана не ответил. Он всё-таки не выдержал и заснул.
А Сонанта ещё долго лежала, раздумывая об Атуре и о Шамбале, на которую ей хотелось посмотреть больше, чем одним глазком. И о том, что если она позволит этому желанию взять верх, то пропадёт. И ещё — сделает ли Руана, как она просит.
Потом стала думать о самом Руане.
Даже в постели с ним Сонанта не могла забыть, что Руана ей начальник. А вскоре поняла, что и не должна этого забывать. Руана в любой момент мог перемениться, и она должна быть наготове, чтобы перемениться следом. Совмещать в себе любовницу и подчинённую. А это до сих пор не давалось Сонанте как дόлжно. Офицерская школа, где девушка училась телесной раскрепощённости, не подготовила её к таким неравным, неправильным отношениям. Но всё равно Руана был ей приятнее любого другого.