— Откуда ты знаешь?
— Я был там.
Она сразу поняла, где там. Но не поняла…
— Кем?
Мерзом, наверное, мерзом.
— Тем, кого зовут Густой Мох. Чуднóе имя… Знаешь, Сонанта, если бы ты по-настоящему пожелала, то могла бы вернуться туда, на Аркадию, вырваться из этого ужаса, на который сама себя обрекла. Он ведь любил тебя, ты была для него как солнце, он не хотел другого света… Я знаю, я ведь чувствовал, как он. Вернись к нему, и ты снова станешь тем, кто ты есть. Белое Облачко. Белое Облачко, Белоблачко…
Сонанта сама не знала, как удержала себя в руках.
— Хочешь, чтобы я тебя опять ударила? — спросила она сухо.
Атур промолчал. Понял, наверно, что она это всерьёз.
— Если хочешь знать, я ни о чём не жалею. Несмотря на всё, что потом было — и что ещё будет, на всё, что со мной сделают и что сделаю я. Слышишь? Я не жалею. И единственное, чего хочу, — быть тем, что я есть, и там, где была, пока ты не решил принести меня в жертву, — это слово Сонанта выплюнула с гадливостью.
Говорила она не для Атура, ему она не хотела ничего доказывать, а для Козлобородого, на тот случай, если у неё всё-таки есть хоть какой-то шанс. Но, что самое интересное, говорила чистую правду. Сонанта и в самом деле ни о чём не жалела, но поняла это только здесь, сейчас. Получалось, что какая-то польза от путешествия в воссозданную Гер'эбу была. Только вот признаваться в этом никак не стоило, не то решат, что ей хорошо будет тут задержаться.
Козлобородый в задумчивости поскрёб щёку.
— Ну, не знаю. По-моему, в этом что-то есть. Как, мальчик, отпустим девочку?
Атур, до этого примерно изображавший дохляка, вскочил и запричитал, что, мол, они так не договаривались и это он привёл Сонанту с собой, а не она его, что Сонанта всё равно человек конченный, потом, таких, как она, много, а он, Атур, один. И что это будет геноцид — не отпустить его, потому что он последний из себе подобных, а если отпустить, он придумает способ не быть последним. Наконец, отпустить Сонанту, а его, Атура, оставить будет просто не честно. И всё тут!
Он запыхался, и, пока глотал воздух, Козлобородый вставил слово:
— Я тебе ничего не обещал, парень.
Атур залупал глазами:
— Но как же так, Учитель, вы же…
Козлобородый подпрыгнул, заверещал, затопал ногами.
— Цыц, козявка! Цыц! Настырный какой… Что ты вообще знаешь? Думаешь, мне больше делать нечего, только рассказывать сказки глупым маленьким мальчикам, которые ни за что не хотят взрослеть?
— Но я хочу, Учитель! — завопил Атур. Глаза у него сверкали, как пара бенгальских огней. — Научите меня!
Козлобородый скривил рот, того и гляди сплюнет. Но нет, он дёрнул свою бородку, успокоился и кивнул, сощурив глаза в две жиденькие щели.