– Как… в речку?! – испугался «убийца».
– Рыбам тоже надо есть, – наставительно сообщил ему второй, выдираясь из кустов. – Эта… зоология, вот! Или ты хочешь, чтоб тебя повесили?
– И тебя заодно, – огрызнулся «убийца» дрожащим голосом. – Мы того, подельники.
Они, что же, до рассвета переругиваться собираются? Кажется, «подельникам» здорово не по себе, так что вряд ли они такие уж закоренелые злодеи.
Вздохнув, я вызвалась побыть сестрой милосердия:
– Позвольте, я проверю.
Миссис Поуп, конечно, особа пренеприятная, но все же смерти не заслуживала.
Я присела на корточки возле беспамятной экономки. «Убийца» испуганно подался назад.
– Я, это… не хотел!
Барт хрюкнул и подлетел ближе. Рядом жались друг к дружке «сообщники».
– Можно подумать, ей от этого легче! – Он завис над жертвой, разгоняя сгущающиеся сумерки призрачным сиянием.
Зловещие декорации, ничего не скажешь. В серебристо-синем свете лицо экономки выглядело мертвенно-бледным, но сердце билось, а с губ срывалось слабое дыхание.
– Жива, – с облегчением констатировала я.
Крови не было, только небольшая шишка.
– Эй. – Подельник толкнул «убийцу» в бок. – Ты ее ударил или приласкал?
И громко заржал.
Экономка дернулась и слабо застонала.
– Лошадь? Откуда… откуда лошадь? – слабым голосом пролепетала она и завозилась, как упавший на спину жук. – Я…
– Делаем ноги! – прошипел призрак, и подельники без слов подхватили меня под руки. Барт почему-то остался, но следить за ним мне было некогда. Меня со всем почтением несли к пологому берегу. Надеюсь, не топить?!
Плеснула вода, носом в песок ткнулась рыбацкая лодка, из которой выглянул худой человек в наброшенном на плечи одеяле.
– Наконец-то, – проворчал он старческим дребезжащим голосом. – Я уж думал, вы там заночевать решили.
– Взял бы да помог, – огрызнулся «убийца», нервно оглядываясь, и помог мне забраться в лодку. Я вцепилась в его руку, поскольку под ногами все качалось и валялись беспорядочно наваленные веревки, ведра и боги весть что еще.
– Я лодку сторожил. – Старик покряхтел, держась за поясницу.
Меня осторожно усадили на лавку, в которую я и вцепилась руками.
Пахло тиной, потом и каким-то дешевым пойлом. К горлу немедленно подступил комок, и я тяжело сглотнула. Надо потерпеть! Главное, выбраться, остальное как-нибудь переживу.
– Тихо вы! – рыкнул третий. – Нашли время. Лучше бы…
Что «лучше», узнать мы не успели. Позади раздался душераздирающий вопль, в ответ где-то завыли собаки.
Я еще сильнее вцепилась руками в скамью, от испуга позабыв о тошноте.
– М-мать честная, – трясясь, выдавил старик. – Что это с ней делают-то?