– Наверху, полы домывает, – с готовностью сообщил Дилан и посмотрел на меня с гордостью. Что ж, хоть одна хорошая новость.
– Региночка, ты на салат не смотри, ты его ешь. Он на вкус лучше, чем на вид. Это я по собственному опыту знаю, – посоветовал мне Дилан.
– Ах, ну да, конечно, – печально произнесла я. – А хлеб-то есть?
– Сейчас! – Дилан метнулся к шкафчику и тут же разгневанно обернулся к Ронну: – Где хлеб?
– А что сразу я? – замахал руками футболист, но быстро сник и отвел глаза. – Ну, доел я его, очень есть хотелось.
– Мне его придушить? – спокойно и деловито поинтересовался Дилан у меня. – Или просто сделать очень больно?
Я хотела было радостно согласиться, но тут перед моим внутренним взором всплыл стройный образ Анджея Сташека, и я подумала: а почему бы и нет? В смысле почему бы и не диетический ужин? В конце концов, день выдался настолько муторным, что закончить его несвежей зеленью представлялось даже логичным.
– Оставь его, – махнула я рукой и осторожно попробовала салат. Действительно, на вкус лучше, чем на вид. Ронн показал Дилану язык, правда, на всякий случай отойдя подальше.
– Твой мобильник, – негромко сказал Дилан. – Принести?
Я кивнула и прислушалась: и в самом деле играл мой телефон, приглушенный застегнутой сумкой.
– Начальник, – шепнул Дарт-младший, и я торопливо проглотила салат и даже подобострастно привстала из-за стола.
– Слушаю, Роман Андреевич!
– Регина! – Голос полковника был мрачен и не предвещал ничего хорошего. – Я звоню по поводу твоего анализа крови.
– А что с ним не так? – испугалась я, а внутренний голос заныл: «Ну вот, я так и знал! Я же предупреждал!»
Березин в трубке устало вздохнул:
– Ты его не сдала.
А! То-то вид Сташека в кафетерии вызвал у меня какие-то смутные тревожные ощущения… Это я, оказывается, про лабораторию вспомнила. Ну, почти вспомнила.
– Так я это… – начала я не слишком изысканно. – Разве его не нужно сдавать на пустой желудок или там еще какие условия? В общем, я подумала, лучше это сделать завтра с утра.
– Потому я и звоню, – с напором сказал шеф. – Приезжай пораньше и уладь все до работы. Лаборатория откроется в восемь.
– Роман Андреевич, как комиссия? – рискнула спросить я.
– Сделай, как я велел, – неожиданно рассердился Березин. – А потом из своего кабинета ни ногой, поняла? Незачем дразнить Мориц. Все, до завтра.
И шеф отключился. Я щелкнула крышкой телефона и в сердцах отодвинула от себя тарелку с недоеденным салатом.
– Дилан, дай кофе, пожалуйста.
Младшенький подсуетился и подал мне напиток в красивой кружечке из тонкого расписного фарфора. Я сделала глоток, пытаясь унять внутренний голос, который громогласно возмущался: «Нет, ну надо же! Приезжай завтра к восьми! А отдыхать я вообще когда буду?»