Недавно президент Си Цзиньпин завинтил гайки в академической науке – эту инициативу один исследователь уподобил «маленькой культурной революции», – а также сузил каналы, по которым в Китай поступает содержание западных программ обучения, на всех уровнях образования.
Я спросила у учителя Кана о все более суровой хватке Партии.
– Издержки неизбежны, – признал он, но добавил, что Китаю на текущей стадии его развития авторитарное правительство необходимо. – Гражданское общество еще не сформировалось. Строить в Китае демократию нерационально попросту потому, что демократия – это более высокий уровень развития.
Мой китайский приятель Дарси, более того, считал, что двухпартийная система неэффективна.
– Когда партия одна, можно воплощать ее инициативы, – сказал Дарси, уверенно кивая. – В Америке демократы, допустим, хотят запретить хранение оружия, и вся страна бы запретила это. Но республиканцы возражают, и запрет не протащишь. В Китае партия одна. Она может делать что хочет. – В других наших разговорах Дарси намекал на разницу между публичной и частной личиной, однако в отношении однопартийной системы был совершенно неколебим.
У Аманды подход оказался столь же практичный. Ей как ведущему организатору Модели ООН в Китае сказали, какие темы обсуждать нельзя:
– Тайвань и Тибет, выборы в Гонконге, расовые вопросы ЮАР и конфликт между Ираном и Израилем. Наш директор говорит, это обсуждать нельзя.
Я была ошарашена. Ожидала гнева или по крайней мере какого-то недовольства от того, что Аманде навязывают запреты.
– Так ведь цель Модели ООН – укреплять свободу мышления у следующего поколения юных лидеров, – подначила я. – А вы говорите о прямой цензуре тем обсуждений в деятельности, направленной на… обсуждение мировых проблем!
Аманда пожала плечами.
– Куда нам сопротивляться цензуре, это роскошь Запада. Вы забываете, что Китай – все еще развивающаяся страна, мы по-прежнему сосредоточены на том, чтобы у всех было вдосталь еды, кров и образование.
Углядев у меня во взгляде оторопь, Аманда поставила меня на место одним своим наблюдением, сделанным во время учебы в Соединенных Штатах.
– У американцев есть эта иллюзия свободы и демократии, – сказала она, – но Конституцию создали отцы-основатели. Элитарная группа, контролируемая меньшинством.
Не поспоришь.
– Америка – не истинная демократия, это элитизм, – заявила она. – Если внушать людям, что это демократия, у них возникает иллюзия, будто надежда есть. В этом разница между китайцами и американцами: у китайцев нет настоящей надежды, и они поэтому сосредоточены на своих личных делах.