Двигалась она тоже отрывисто – указывала на пустой стул, троекратно стучала по столу, вдруг присаживалась, подхватывала ребенка подмышки и втягивала на сиденье. Я подумала о первом дне Рэйни в саду, и мне стало интересно, как вела себя с моим ребенком учительница Чэнь.
Когда все тела оказались на своих местах, началась муштра сидения.
– Ручки на коленочки! Спинки прямые! Ножки рядышком на полу! – Ван подкрепляла устные приказы физическими действиями – мощное сочетание. Пинала заблудшую ступню на место, хватала непослушные ручонки и со всей силы прижимала их к бедрам, тычком в лопатки заставляла спины выпрямляться.
Понаблюдав за всем этим минут пять, я заметила пустой стульчик и села, поставив ступни как полагается.
Я уже приметила непосед. Один мальчишка попросту не мог успокоиться по команде. Крупный для своего возраста, голова чуть ли не с тыкву, коренастое тело; он бесцельно бродил по комнате. В Америке по физическим габаритам частенько предрекают спортивные достижения – «вот будущий полузащитник», – но в Китае ты просто делаешься заметнее, если проказничаешь.
– Ван У Цзэ, сядь! Что с тобой такое? Иди сюда и сядь на стул сейчас же!
Тыковка посидел несколько секунд – и опять вскочил.
Старшая Ван усадила его толчком в плечо. Скок – тычок, скок – тычок. Эти пятнашки будут длиться до конца дня.
Детей, которые не желали сидеть, отчитывали. Девчурке, уковылявшей к кулеру, поставили на вид: «Еще не время пить воду. Сядь». Другую девочку привлекли игрушечная кухня и два пластиковых фрукта в углу. Учительница Ли застукала ее, в два скачка оказалась рядом, схватила подмышки, поставила на ноги и отнесла на стул. Без единого звука.
К десяти утра мне захотелось в туалет, но я боялась внести сумятицу. Учительницы не говорили детям, что без спросу они не получат воду, их не пустят играть в игрушки в углу и им нельзя говорить, пока к ним не обратились. Но когда дети пересекали черту, о которой не подозревали, их загоняли обратно. Учеба на собственных ошибках; я представила себе, как быстро ребенок поймет одну простую вещь: сиди тихо, руки-ноги как велено – целее будешь. И потому, когда ко мне подошла Пань Ли Бао, я струхнула. Этой пухлой девчурке с тощими черными хвостиками было что мне сказать.
– Моя мама еще не пришла, – сказала Хвостик, глядя на меня умоляюще. Я посмотрела на Ван. Та нас пока не заметила.
– Тебе сюда нельзя, – сказала я Хвостику как можно тише и внушительнее.
– Моя мама еще не пришла. Мама на работе, – продолжила она, хватая меня за предплечье.
– Мама придет вечером, – пылко зашептала я со своего стульчика. – А ты сядь!