Тогда я не знал, что именно в этот миг все и закончится.
Я никогда раньше не связывался с натуралами и только в ту ночь понял, как был прав...»
Я закончил писать и в изнеможении откинулся на спинку дивана. Это было ошибкой. Самой огромной ошибкой в моей жизни. Если бы я тогда, в той подворотне, не остановился, было бы о чем вспоминать. А так…
Мы не дошли до моего дома. Я на всю жизнь запомню длинную пешеходную дорожку с стенами акаций по обе стороны, пятна фонарей, отражающиеся от глянцевых луж, тихий шорох шин проезжавших вдалеке автомобилей. И листьями тогда пахло невыносимо, наверное, я теперь навсегда возненавижу этот запах.
Я помню, как он стоял в двух шагах от меня, опустив голову так, что волосы скрыли его пылающее в свете фонарей лицо:
– Саша… – я подошел ближе, коснулся его щеки ладонью. Он отшатнулся от меня, как от прокаженного, и прошептал:
– Нет.
– Ты хочешь меня? – спросил я, пытаясь его обнять, прижать к себе, успокоить.
Что угодно, к чертям собачьим, только бы не видеть этого затравленно-виноватого взгляда!
– Нет.
– Почему? – глупый вопрос, и так понятно. Передумал. О скольких таких, «передумавших», мне с горечью рассказывали любовники. «Натуралы». «Никогда себе не изменят, никогда не признаются, что они другие». Саша такой… увы.
– Паш, бл*ть, ну а ты подумай! – выкрикнул он и, развернувшись, убежал.
Да мне и думать не надо, почему. Я и так все понял. На этот раз я не пошел за ним, знал, что это бесполезно. И все закончилось. Здесь и сейчас. Шутка затянулась. Завтра я расскажу самой большой сплетнице, что Саша пошутил, а я отомстил, надеюсь, что этого хватит… а не хватит… так Бог с ним. У меня нет сил больше бороться.
Я с трудом выдержал день в универе. Саша меня избегал. А я играл так, как никогда раньше не играл в своей жизни. При всех смеялся над Сережкой, который поверил в розыгрыш, рассказывал, каким смешным было лицо Саши тогда, в баре. Все смеялись вместе со мной. Саша молчал. Наверное, понимал, что лучше быть посмешищем на один день, чем геем на всю жизнь.
Вечером у меня болело лицо от улыбок. И когда на моем пороге неожиданно появился Игорь, я даже обрадовался. Наверное, я бы его не пустил… наверное… но мне так не хотелось оставаться одному. И так хорошо, что рядом был кто-то, когда на моем мобильном высветился незнакомый номер. Я поднял трубку и опешил, услышав бесконечно усталое:
– Забери меня.
Как это было давно… как недавно… Это первое «Забери меня!» Эти ожидания звонка и страх, что Саша вновь позвонит. Эти игры в любовь с человеком, которому эта любовь не нужна. Это опьянение, которое вчера, наконец, закончилось.