На третий день от одного из монахов я узнал, что дон Базилио со своими бандитами прибыл в город и, ужасно разозленный, спрашивает обо мне, обещая за живого или мертвого десять золотых дукатов. Я не знал, что мне делать. Направляющийся в Барселону корабль, который я для себя присмотрел, отходил через три дня, но, наверняка, за погрузкой будут тщательно следить. А кроме того, что мне было делать с моим мемуаром, третью часть которого я как раз завершал записывать? В связи с его содержанием, я опасался доверить его монахам, чтобы не распространять возмущение умов среди святых братьев. Принимая же во внимание влияния, которыми располагал клан дона Камилло (несмотря на его смерть) в Палермо, полагаю, что мне не удалось бы найти во всем городе ни одного справедливого, достойного доверия мужа, на которого я мог бы положиться. Голова моя была совершенно пустой, сердце охватил страх.
И вот тут в голову мне пришла совершенно безумная идея, в своем безумии совершенно смешная. Совершенно недавно посещал я подземелья монастыря, где покоятся многие засушенные, естественным образом мумифицированные тела. А что, если поместить в одном из них мой дневник, веря, что там он пролежит многие годы, а в человеческие руки попадет, когда уже никому ничего плохого сделать не сможет и расскажет всем о необыкновенных вещах, в которых и я сам принимал участие в этом году?... Я понятия не имею, когда такое случится. А если же воля Наивысшего иная, тогда рукопись дождется Страшного Суда. У меня заканчиваются чернила, а второй раз спускаться в scriptarium (место, где в монастыре хранили и переписывали книги – лат.) я не буду. И я не знаю, что случится со мной.
Сохраню ли я жизнь? Или погасну в двадцатую весну собственной жизни, в самом начале XVII века, который, как говорят, должен стать веком разума и мира, только я чувствую, что будет столетием войн и людского безумия.
Многое хотелось бы мне свершить, тем временем же фрески мои рассыпались в пыль, пропали мои картины и гравюры, и если я сейчас погибну, от меня ничего не останется, разве что эта вот книга во внутренностях какого-то монаха и бессмертная душа, в отношении судьбы которой я весьма опасаюсь, ибо я грешен и подвержен сомнениям. Да и очень давно уже не принимал святого причастия.
Тому, в чьи руки попадет повесть сия, желаю всего наилучшего, и заранее смеюсь над его изумлением и недоверием. Хотя, Богом клянусь, что все это правда, чистая правда и одна только правда. Аминь.
25 November Года от Рождества Господня 1605. В Палермо. Альфредо Деросси