Между тем веселье продолжалось — едва замолкала одна, как тут же из толпы присутствующих находился новый желающий порадовать собрание своей песней, и марафону этому немало способствовало все увеличивающееся количество пузатых кувшинов с вином и пивом разносимых замученными служками.
После того как собравшиеся спели каждый о своем, кто-то из подвыпивших гуляк дерзко бросил в сторону Черного Рыцаря, сидевшего с симпатичной девушкой — наемницей и занятого, судя по всему, приятной беседой.
— А что это Черный Рыцарь не поет? Беда, что ль, какая горло перехватила или голоса нет? Хоть стишки какие-нибудь… знаешь — нет?…
С того места, где сидел Айслин, было видно, как рыцарь чуть приподнял брови и взглянул на дерзкого. Тот сразу же осекся.
— Ну, нет — так нет!.. — и попытался незаметно отодвинуться за собутыльников.
— Стишки говоришь? — рыцарь широко улыбнулся, обнажив крепкие белые зубы, и почему-то радостно от этой улыбки никому не стало.
— Стишков нет, а вот стихи.
Он поднялся во весь свой огромный рост и, подойдя к стене, снял с нее старинную лютню, инструмент древний и сложный какими в нынешние времена пользовались редкие музыканты, тронул струны и, чуть склонив голову, прислушался к благозвучию их последовательности.
Никто больше не разговаривал и в не так давно заполненной разнообразным гулом таверне, воцарилась мертвая тишина. И вот первые такты — голос рыцаря обладал довольно приятным тембром, так гармонично сочетавшимся с переливами лютни.
Проснется свет,
Простившись с темнотой,
А травы встанут,
Вспомнив о весне,
Прольются реки,
Горною слезой,
Но медный рог
Напомнит о войне.
Хрустальный дождь
На бархате цветов,
Ущелья гор,
В одежде из теней,
И паутинки
Солнечных лучей,
Сквозь смрадный холод
Тысячи смертей.
Зловещий серп
Серебряной луны,
И искры звезд,
Глядящих нам вослед,
Ковер цветов,
Хранящий чьи-то сны,
И блеск росы,
Ласкающей наш след
Жемчужным пледом
Скрыла небо ночь,
И жесткий запах скал,
Давящий тьму,
Туман, укравший краски,
Чьих-то грез,
И крик травы,
Покорной сапогу…
Закончив, рыцарь отложил инструмент и уселся обратно за стол. Но не успокоился…
— А вот и песня…
Он стал отбивать тяжелой ладонью ритм на широкой дубовой столешнице и запел без музыки, в такт гулким ударам, чеканя слова.
Под грохот барабанов
И рев гнусавых труб
Проходят сахалары
Верша победный круг!
А Уратэн идут в тиши —
Ведь им не привыкать
Семи народам доказав,
Что могут воевать!
Под стоны умирающих,
И вой шакальих стай,
Идут с набега варвары,
И гонят караван.
А Уратэн идут в тиши —
Лишь топот ног слыхать,
Там где проходит их отряд,
Уж некому стонать.