– А? Нет, Дашенька, ничего… И вообще, ну их всех! У них своя свадьба. У нас – своя… Зови Кирюшку, ужинать будем!
* * *
– Анна Васильевна, у меня к вам просьба! Вы свои два урока в десятом «Б» не отдадите? – с ходу огорошил ее на большой перемене, глядя поверх стильных узеньких очечков, молодой историк Илья Андреевич.
– А с какой такой целью, можно узнать? – приветливо улыбнулась ему Анюта.
– Ну как же… Вы в курсе, что к нам в город знаменитую коллекцию яиц Фаберже из царского наследия привезли? Ее какой-то олигарх на аукционе в Лондоне выкупил, теперь вот выставить на обозрение разрешил… И всего в нескольких городах, заметьте! И в нашем в том числе! Так что надо успеть посмотреть – а вдруг больше не покажет? Коллекция-то уникальнейшая! Хочу ребят сводить, посмотреть!
– А почему именно десятый «Б»?
– Да у нас там недавно спор возник, что-то вроде стихийного диспута…
– На тему?
– Даже не знаю, как определить… В общем, о необходимости приватизации прекрасного как такового. Есть ли у человека право иметь в собственности чужие гениальные произведения или это прерогатива государства… В моральном аспекте, конечно!
– И как мнения разделились?
– Да большинство – за право собственности! Кричат – при чем тут яйца какие-то…
Раз, мол, человек смог их за бешеные деньги выкупить, то они уже, яйца эти, вроде как определяют значимость человека, а не сами по себе что-то из себя представляют… В общем – в нашем споре материя, получилось, первична! Абсурд какой-то…
– А вы, как я поняла, обратное хотите продемонстрировать? – засмеялась Анюта. – Ну что ж, бог вам в помощь! Забирайте уроки, я согласна!
– Спасибо, Анна Васильевна!
– Да не за что…
«И куда мне теперь? Домой, что ли, по-обедать сходить? – размышляла она, задумчиво стоя посреди пустой учительской. – А что, и схожу, пообедаю… Не здесь же сидеть целых два часа…» Одевшись, вышла на холодный ноябрьский ветер, быстро пошла в сторону дома, размышляя по пути о только что состоявшемся разговоре с историком. Вспомнились почему-то Аннины шикарные серьги с огромными бриллиантами, ее горящие серым алчным огнем восхищения глаза. «Наверное, я все-таки что-то в этой жизни не понимаю… Не дано мне, права Анна! Вижу и понимаю только одно – «красиво», а вот мое ли это самое «красиво» – мне без разницы… Да и слава богу, наверное! Не хочу нестись мимо жизни в толпе воинствующих материалистов, рвать к финишу, вывалив язык на плечо, чтобы оторваться от сзади бегущего… Я такой нагрузки просто не выдержала бы, свалилась без сил на первом же круге! Так что не дано – и слава богу…»