– Доброе намерение не оправдывает дурных поступков, – прервал его каноник, и мягкость, с которой он произнес эти слова, противоречила заключенной в них непреклонности.
Падре опять почувствовал душевное смятение, но, обратив помыслы к Богу, сумел овладеть собой.
– Что же дурного в моих поступках? С этими мальчиками никто и никогда не говорил всерьез о Боге. Они не имеют представления о вере, они валят в одну кучу святых и негритянских идолов. Я хотел спасти заблуждающихся…
– Я ведь уже сказал вам, что вы действовали из благородных побуждений, но деяния ваши оказались пагубны…
– Но ведь вы не знаете этих мальчишек! – воскликнул падре и тотчас почувствовал на себе острый взгляд каноника. – Они еще дети по годам и взрослые по образу жизни. Они ведут себя как мужчины, они уже познали и испытали всю житейскую грязь и мерзость… Для того чтобы не отпугнуть их, мне и приходилось иногда поступать против совести.
– Вы пошли у них на поводу.
– Да, мне случалось подчиняться им в мелочах, но лишь затем, чтобы достичь успеха в целом.
– Вы закрывали глаза на преступления этих выродков и тем самым одобряли их.
– Да в чем же они виноваты?! – Падре вдруг вспомнились слова Жоана де Адана. – Кто заботится о них? Кто их учит и наставляет? Кто им помогает? У кого найдется для них доброе слово? – Падре был так возбужден, что каноник, не переставая сверлить его глазами, отодвинулся подальше. – Они воруют, чтобы не умереть с голоду, а состоятельные люди предпочитают швырять деньги, жертвовать на церковь и даже не вспоминают о том, что рядом с ними голодают дети! В чем же их вина?..
– Прошу вас замолчать, – повелительно произнес каноник. – Если бы я не знал вас, то подумал бы, что слышу коммуниста. Да и нетрудно стать коммунистом, потершись среди этого сброда и наслушавшись всяких бредней… Вы и впрямь коммунист, падре, вы – враг церкви.
Жозе Педро глядел на него в ужасе. Каноник поднялся, простер к нему руку:
– Хочу верить, что Господь в неизреченном милосердии своем простит ваши слова и поступки. Вы оскорбили Бога и церковь! Вы запятнали бесчестьем одеяние священнослужителя. Вы попрали законы государства и церкви. Вы действовали как коммунист. И поэтому мы не можем доверить вам приход. Ступайте, – тут голос его, не потеряв властных, не допускающих возражений интонаций, вновь зазвучал мягко, – ступайте, покайтесь в своих грехах, всецело посвятите себя добрым католикам вашей церкви, выбросьте из головы эти коммунистические бредни – иначе мы будем вынуждены принять более суровые меры. Неужели вы думаете, что Господь одобряет ваши поступки? Взгляните на себя трезво: вам ли пытаться проникнуть в сокровенный смысл божественных откровений?..