– Что вы тут устроили?!
Вертун выпустил Профессора, которого уже успел ткнуть ножом в руку, и тот поднялся на ноги. Долдон остался лежать – лицо его было располосовано лезвием клинка. Большой Жоан по-прежнему загораживал Дору от всех.
– Что происходит, я спрашиваю! – повторил Педро.
– Да вот эти двое притащили сюда девчонку, а делиться с товарищами не желают… Это не по справедливости, – ответил, не вставая, Долдон.
– Ясное дело! – завизжал Безногий. – Я, например, сегодня же получу, что причитается.
Педро посмотрел на Дору, на ее грудь, на белокурые волосы.
– Они правы, – сказал он. – Уйди с дороги, Большой.
Негр с изумлением уставился на него. «Генералы», во главе которых был теперь их вожак, снова придвинулись совсем близко.
– Пуля! – крикнул негр, выставив перед собой нож. – Клянусь, пропорю первого, кто подойдет!
– Отойди, Большой! – сделал еще шаг Педро.
– Это ж девчонка! Что ты, ослеп?!
Педро остановился, и те, кто шел следом, замерли. Точно другими глазами увидел он Дору – ее помертвелое от страха лицо, слезы, катившиеся по щекам. Он вдруг услышал, как всхлипывает малыш.
– Я всегда держал твою сторону, Пуля, – опять заговорил Жоан. – Я – твой друг. Но она еще совсем девчонка. Мы с Профессором привели ее сюда… Я твой друг, но, если ты ее тронешь, я тебя убью. Никто ее не обидит.
– Подумаешь, напугал! – крикнул Вертун. – Покончим с тобой – примемся за нее!
– Заткни глотку! – рявкнул на него Педро.
– У нее отец с матерью от оспы померли, – продолжал Жоан. – Ей ночевать негде, вот мы и привели ее сюда. Она ж не уличная, разве ты не видишь? Это – девочка, Педро. Я прикоснуться к ней не дам.
– Девочка… – еле слышно повторил тот и, шагнув к Жоану и Профессору, резко повернулся к остальным. – Ну, кто смелый?..
– Так не поступают, Пуля! – прижимая ладонь к окровавленному лицу, крикнул Долдон. – Хочешь спать с ней в очередь с Большим и Профессором?!
– Даю слово, что не дотронусь до нее и они тоже! Она – еще девчонка, и потому оставьте ее в покое! Не нарывайтесь, честно предупреждаю!
Те, кто был помладше годами и потрусливей, попятились. Долдон встал наконец на ноги, побрел в свой угол, размазывая по лицу кровь. Вертун раздельно произнес:
– Не воображай, Пуля, что я струсил. Просто ты прав: жалко ее.
Педро повернулся к Доре:
– Не бойся. Никто тебя не обидит.
Та поспешно оторвала от подола юбки полоску ткани, подскочила к Профессору, перетянула ему руку. Потом присела возле Долдона (он весь сжался в эту минуту), промыла ему рану, завязала. И ужас ее и усталость исчезли бесследно. Она верила тому, что сказал Педро.