Посреди гостиной стоял высокий полицейский в униформе, который держал в руках большую коробку. Круз узнал эту вещь — в ней Сантана хранила свои украшения. Тиммонс, не скрывая радости, подбежал к полисмену, и с удовлетворением потер руки:
— Ну, что у нас здесь, Сэм?
Полицейский открыл коробку:
— Загляните поглубже.
Тиммонс дрожащими от нетерпения руками стал копаться в ожерельях и цепочках.
— Ага, — захихикал он, — вот оно. Вот то, что мы искали. Смотрите‑ка, прямо среди семейных драгоценностей семьи Кастильо.
Он вытащил из коробки небольшой пакетик с пилюлями. Помахивая пакетиком перед носом Круза, Тиммонс тоном обвинителя осведомился:
— Так ты ничего не знаешь об этом, Круз?
Кастильо протянул руку:
— Дай‑ка мне взглянуть. Тиммонс тут же отступил на шаг
— О–хо–хо, — ядовито улыбаясь, сказал он, — неужели ты, Кастильо, раньше не видел этих таблеточек?
Круз настойчиво повторил:
— Дай сюда таблетки.
На сей раз в его голосе прозвучала такая неприкрытая угроза, что Тиммонс тут же уступил:
— Конечно, взгляни, — он отдал пакетик и продолжил, — они должны быть тебе знакомы.
Кастильо исподлобья взглянул на него:
— С чего ты так решил? Тиммонс успокаивающе поднял руку:
— Погоди, не нервничай. Сейчас ты убедишься во всем сам. Сейчас я тебе кое‑что покажу.
Он снова отправился на кухню и, покопавшись там в аптечке, достал пустой пузырек из‑под лекарства против аллергии. Вернувшись в гостиную, он показал пузырек Крузу:
— Смотри‑ка, вот те таблетки, которые употребляла Сантана. Вспомни, они были очень похожи на те, которые ты держишь сейчас в руке. Внешне похожи, однако внутри это было кое‑что другое. Поэтому их очень легко можно заменить одни на другие, и это будет не заметно.
Аргументы окружного прокурора выглядели довольно убедительно, и Круз снова растерялся.
— О боже, — пробормотал он, — а я даже не подозревал. Неужели это действительно так.
Тиммонс мстительно улыбнулся:
— Не темни, ты должен был это знать, — наставительным тоном сказал он. — Такие вещи не могут пройти незамеченными.
Круз почувствовал себя уязвленным:
— Я тебе еще раз повторяю, что не имел ни малейшего представления об этом.
Окружной прокурор до того осмелел, что принялся отчитывать Кастильо. словно нерадивого школьника:
— Да брось ты, не болтай ерунды. Допустим, поначалу это было непонятно. Но потом, когда она втянулась уже в это, тебе, наверняка, все стало известно. А потом, когда ты узнал, ты даже стал жалеть ее. Да, ведь так было, Кастильо?
С ядовитой улыбочкой он заглянул Крузу в глаза:
— Да–да, вижу, что так. Наверное, ты испытывал чувство жалости к ней. А может быть даже…