Тиммонс выслушал эту гневную речь, не снимая с лица натянутой улыбки. А последние слова Круза вызвали у него нервный смех.
— Да мне совершенно не доставляют удовольствия чужие страдания, — хохоча сказал он.
Это выглядело так противоестественно, что Круз даже отшатнулся. За свою жизнь ему доводилось видеть всякое, но с таким он встречался впервые.
— Ты заслужил то, что на тебя сейчас обрушилось, — продолжал смеяться окружной прокурор. — Ты пренебрег этой женщиной, ты сам подтолкнул ее к этой черте и она нашла утешение в наркотиках. — Тон его внезапно стал холодным и жестким. — К сожалению, как бы мне этого не хотелось, я не смогу обвинить тебя в том, что ты толкнул свою жену к наркотикам.
Они обменялись уничтожающими взглядами и, спустя несколько секунд, Круз резко развернулся и зашагал по коридору. Окружной прокурор проводил его победоносной улыбкой.
Когда Кастильо исчез за углом, Тиммонс усмехнулся: «Ну вот и все, Кастильо, тебе не чем крыть. Еще немного И я окончательно разложу тебя на лопатки», — мстительно подумал он. — «Ты будешь помнить, кто такой Кейт Тиммонс всю свою оставшуюся жизнь».
Когда Иден вернулась домой, еще никого не было. Она поднялась на второй этаж и вошла в свою комнату. Не находя себе места, Иден ходила из угла в угол до тех пор пока, наконец, ей не пришла в голову спасительная мысль: «Да, наверно, мне нужно сделать так. Ничего другого не остается…»
Она открыла ящик письменного стола и достала оттуда листок бумаги и ручку. Придвинув к себе листок, она стала что‑то писать, медленно и аккуратно выводя буквы.
Спустя несколько минут на глаза ее навернулись слезы и она отложила ручку в сторону. Стук в дверь отвлек ее от мрачных раздумий.
— Иден, дорогая, ты у себя? — услышала она голос матери.
— Да, мама, входи.
София осторожно открыла дверь и шагнула через порог.
— Я увидела с улицы, как в твоей комнате зажегся свет. Я подумала, что ты, наконец, вернулась.
София подошла к дочери и беспокойно взглянула ей в глаза:
— Что случилось? Ты плакала?
Иден торопливо вытерла слезы, а потом расстроенно махнула рукой:
— В общем это уже не важно.
София участливо наклонилась над ней и погладила по волосам:
— Но мы, твои родители, очень беспокоимся о тебе. В последнее время тебе немало пришлось пережить и нас очень волнует, что будет дальше.
Иден с благодарностью посмотрела на мать:
— Я знаю, мне очень жаль, что в моей жизни никак не может наступить спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Я постоянно нахожусь на грани нервного срыва. Эти резкие перепады не дают мне жить. Наверно я устала.