Джулия почувствовала, что начинает терять терпение. Она убрала портфель со стола и, опершись на него двумя руками, заявила:
— Ты лгал мне с той самой минуты, когда попросил защищать тебя.
Маккормик рубил рукой воздух.
— Кет!
Но Джулия не унималась.
— Ты изнасиловал Мэри. Именно так все было на самом деле, а не в твоей версии.
Марк на некоторое время умолк, словно Джулия подавила его своей энергией и убежденностью, напором и яростью. Уже более спокойно он произнес:
— Я говорил тебе правду. Джулия усмехнулась.
— Ты забываешь о том, что я разговаривала с Мэри, я видела ее глаза, видела ее боль. Боже, Марк, ты это сделал с ней?..
Уже без всякой убежденности он сказал:
— Нет.
Джулия распалялась все больше и больше, она выкрикивала слова, бросая их, как обвинения в лицо Марка. Она набрасывалась на него, словно разъяренная тигрица, которая защищала своего детеныша. Только на этот раз ее заставляла действовать настоящая женская солидарность.
— Ты хоть представляешь, какое это унижение, какой это стыд! Нет, ты не способен что‑либо чувствовать!
Марк тяжело дышал, не в силах найти хоть слово в свое оправдание.
Джулия уже перешла на крик.
— Я тебя презираю! К сожалению, доказательства Мейсона очень слабы и, к сожалению, ты можешь выйти сухим из воды…
Маккормик прищурил глаза и, покачав головой, мстительно произнес:
— Тем же способом, что и твой любовник Дэвид Лоран? Не так ли?
Джулия вдруг осеклась и умолкла на полуслове. Ее глаза были наполнены такой ненавистью, что, не проронив ни звука, она взяла свой портфель и направилась к выходу из зала суда. Однако Марк бросился за ней и схватил за руку.
— Нет, ты не смеешь так просто уйти! Я еще не договорил с тобой.
Резким движением она вырвалась из его рук и завизжала так, что слышно было, наверное, где‑нибудь на самом дальнем конце Санта–Барбары.
— Не трогай меня! Больше никогда не смей притрагиваться ко мне! Ты понял, негодяй?
Марк отступил на шаг и, тяжело дыша, сказал:
— Я знаю, что я сделаю. Пришло время обратиться в Коллегию адвокатов по поводу нарушения адвокатской этики Джулией Уэйнрайт.
— И что же ты им скажешь? — язвительно спросила Джулия.
— Ты напрасно думаешь, что тебя не в чем уличить По–моему, ты нарушила больше десятка правил.
Джулия закатила глаза и неестественно громко расхохоталась.
— Какая чушь! Вы только послушайте! Это же по–настоящему смешно. Насильник учит меня этике.
Марк не сводил с нее полного ненависти и злобы взгляда. Его глаза были переполнены желанием не просто отомстить Джулии, но расправиться с ней, уничтожить ее, растоптать и смешать с грязью.