Эти три дня он провел как в тумане, постоянно находя повод, чтобы увидеть ее. Василинка не была против, но ни разу не подала ни одного знака, что ей это приятно, и что он может рассчитывать на что то большее. Она была мила со всеми, расточала улыбки направо, налево, словно не замечая, какие страдания испытывает ее верный рыцарь.
То, что он уже тогда считался самым лучшим воином, из всего ее окружения, несомненно, льстило ее самолюбию. И она благосклонно поглядывала на его неумело-робкие попытки сделать ей что-то приятное. Войко гордился тем, как легко давалось ему ораторское искусство, самообладанию и выдержке его могли позавидовать и старшие. Тактика ведения партизанского боя — даже у князя вызывала одобрение, а уж сколько турки от него натерпелись, сколько их полегло под его не знающей жалости шашкой — и рассказать сложно. А перед ней не мог произнести ни одного внятного слова.
Так и уехал тогда, а она даже не вышла проводить. Заслушалась рассказами какого-то проезжего барончика, глупыми и напыщенными до невозможности — по мнению Войко. И когда он зашел попрощаться, лишь помахала ему рукой, рассеянно улыбнувшись.
Сколько бессонных ночей он провел, представляя, что должен был ей сказать, как вести себя, как ответить на тот или иной вопрос. Только мало было толку в этих мечтах.
Страшные сожаления раздирали грудь — ведь мог же он все сказать ей уже тогда. А теперь уже поздно. Или еще нет? И почему он узнал о женихе только сейчас?
И вот сейчас, когда она снова близко, он теряет ее, не успев увидеть. Его Василинка! А может он успеет, он представит перед ней — вот так, прямо с военного лагеря — в броне и с оружием. Она увидит, как он возмужал, закалился в постоянных боях, узнает, чего он уже достиг, и может быть, отнесется к нему по-другому. Посмотрит не как на мальчишку, готового сломя голову, бежать по любому ее приказу. А как на славного воина, достойного уважения и любви. Да, да, на этот раз, он ей все скажет! Заставит выслушать, даст понять, что он чувствует! Только бы успеть!
Княжич застонал, и в который раз подстегнул коня, пытаясь бешеной скачкой заглушить страшные опасения. А что, если он опоздал! Нет, думать об этом было нельзя, иначе он точно сойдет сума. И Войко старался представить ее дивные глаза, ее беспечную улыбку, заставляющую переворачиваться его сердце, ее потрясающе прекрасные волосы, заплетенные в длинную косу.
Лишь увидев вдали неясные в свете луны очертания замка, вконец измученный мыслями Войко немного придержал коня. Замок высился молчаливой темной громадой, но одно оконце прямо над стеной, в крохотной караульной — светилось тусклым огоньком.